Гексогеновый след-4

В распоряжении редакции оказалось интервью Ачимеза Гочияева – того самого человека, которого разыскивают правоохранительные органы за участие в подготовке терактов в Москве, при этом сам Гочияев уверяет, что он просто коммерсант, действовавший по указке своего старого товарища, сотрудника ФСБ.

Как бы там ни было, Гочияев — та персона, на основании показаний которого строится версия о причастности спецслужб страны к взрывам в Москве, подтолкнувшим к началу второй чеченской войны.
Что представляет собой интервью? Пленку и ее расшифровку. Их передал нам историк Юрий Фельштинский.
Важно знать, что за это интервью не было заплачено ни рубля, ни доллара. Такова позиция: нам надо докопаться до правды, но не ценой выкупа ее возможных частей. Те, кто предлагал текст и пленку, при этом тоже говорили о желании донести истину до публики, однако борьбу за свет правды они сразу облекли в форму базара: первая цена за интервью была назначена в 500 000 долларов США, последняя упала до 150 000. И так как за материалы, напомним, не было заплачено, в тексте есть принципиальные купюры. Продавцы вымарали две фамилии, одна из которых – того самого офицера ФСБ, который и вовлек Гочияева в организацию терактов в Москве. Вторая – его товарища. Цена этих фамилий и есть 150 000 долларов.
Как можно догадаться, Гочияев сегодня заложник и действительно превращен в товар, обязанный приносить деньги. И те, кто его полностью контролирует, выдают известную Гочияеву информацию по законам киднепинга — порционно, никому не предъявляя, собственно, «живого» Гочияева. Это – дурной признак, свидетельствующий о том, что свидетель может быть уничтожен собственным окружением, как только покупателей на его информацию совсем не найдется.
И еще: на первой видеоминуте есть расхождения с прилагаемой к ней расшифровкой. Они несущественные, но они есть. Почему это произошло? Во-первых, люди, которые расшифровывали, могли и не стремиться к особой аккуратности, ведь тексты передавались не для публикации, а для продажи и, во-вторых, предназначались историку, изучающему историю терактов в Москве.
Как бы там ни было, расхождения вызывают некоторые сомнения. Например, в том, не игра ли все это? Или окружения Гочияева? Или же самой ФСБ? Второй вариант представляется маловероятным, однако совсем сбрасывать со счетов его тоже нельзя.

Распечатка интервью А. Гочияева, данного им 20 августа 2002 г.

Интервью дано «близкому человеку» и записано на видеокамеру. Как доказательство имеющейся пленки нам передана первая минута видеоинтервью. Рукописный транскрипт передан нам 18 января 2003 г. Текст с видеопленки записан со многими неточностями. Точная распечатка первой минуты видеопленки приводится ниже. Однако существенных смысловых искажений, если судить по этой первой минуте видеоинтервью, нет.
В тексте рукописного транскрипта по инициативе владельцев пленки, о чем мы были предупреждены заранее, опущены две фамилии — К. и Х. Люди, контролирующие Гочияева и владеющие пленкой, рассчитывают на то, что именно за эти фамилии им могут заплатить деньги.

Текст первой минуты интервью, выверенный по пленке
— Расскажите о себе. Где вы родились?
— Мое имя Гочияев Ачемез Шагабанович. Родом из Карачаево-Черкесии. До 1988 года проживал в республике. В 1988 году после окончания школы поехал учиться в Москву, призвался в армию, вернулся и опять жил в Москве. До сентября 1999 года проживал в Москве. Проживал в Москве в районе Строгино, улица Маршала Катукова.
— Как случилось, что именно ваше имя стали связывать со взрывами домов в Москве? Спецслужбы России обвиняют непосредственно вас, что вы организовали эти взрывы. (Запись обрывается.)

Распечатка рукописного транскрипта видеоинтервью А. Гочияева 20 августа 2002 г.
(Текст сокращен редакцией. Сокращения не касались каких-либо фактов. Сохранены орфография и пунктуация документа)

Это единственное интервью. Корреспондент — близкий ему человек.

Вопрос: Представьтесь, пожалуйста.
Ответ: Я, Гочияев Ачемез Шагабанович. Родился в Карачаево-Черкесской республике. До 1988 г. проживал в КЧР. После окончания школы в 1988 г. поехал в Москву — учиться. Оттуда был призван в армию. Вернулся и опять жил в Москве. До сентября 1999 г. проживал в Москве по ул. Маршала Батукова.
Вопрос: Как случилось так, что именно ваше имя стали связывать со взрывами в Москве? Спец. службы России обвиняют именно вас, что вы организовали эти взрывы в Москве. Почему именно на вас?
Ответ: Как я именно оказался в этой ситуации. В 1997 г. я открыл фирму по строительству котеджей. Я занимался строительством. Летом 1999 г. ко мне на фирму пришел мой давний знакомый, которого я знал еще со школьной скамьи. Его зовут (К.). Предложил мне заняться совместным бизнесом. Он сказал, что у него есть места для реализации товара, т. е. продуктов питания, и чтоб я помог ему. Я ему поставляю продукты питания, он реализовывает и расплачивается со мной. Один раз он заказал мне минеральную воду, я ему доставил, он расплатился со мной. Потом попросил, чтоб я помог ему арендовать склады на юге Москвы, он сказал, что у него есть там хорошие точки реализации. Я нашел 4 помещения, показал ему и помог арендовать их.
Непосредственно после этого произошел взрыв на ул. Гурьянова 9 сентября. В этот день меня не было дома, я находился в гостях. Он позвонил мне на мобильный и сказал, что какой-то пожар случился на складе, и мне нужно туда приехать. Я сказал: «Хорошо», — и стал собираться.
Это уже было под утро. Я вызвал такси и включил телевизор. По утренним новостям я увидел, что дом фактически отсутствует. Это меня насторожило, и я стал ждать. А когда, через несколько дней, произошел второй взрыв на Каширском шоссе, я понял окончательно, что меня подставили. Я сразу же позвонил в милицию и даже в службу спасения и сообщил ещё о двух складах: на Борисовских прудах, в районе Капотни, там в гаражном боксе ещё склад был.
После этого мне пришлось покинуть Москву. Вернулся обратно в республику и проживал там определённое время. Сейчас, что я могу сказать. Я знаю, что этот человек (К.) сейчас уже не скрывает, что он работник ФСБ, работает в г. Черкесске в ФСБ. До этого я этого не знал, когда помогал ему.
Вопрос: Вы считаете, что именно (К.) вас подставил?
Ответ: Да, конечно. Я в этом уверен, что это его работа. Кто с ним был, как это было сделано я точно не знаю, и этих людей тоже. Единственное, могу рассказать, что когда однажды я, возвращаясь домой, решил заехать к нему в гости — он меня не ждал. Когда я зашел к нему домой, там с ним вместе был еще один человек. После того, как я поздоровался, тот человек сразу ушёл. Следя за прессой, просматривая интернет, совсем недавно я узнал, кто был этот человек. Это был (Х.)…!!
Вопрос: Вы уверены, что это был именно тот человек, которого вы видели?
Ответ: Да, я узнал его по фотографии..! Кроме этого, в конце августа — начале сентября (К.) несколько раз ездил в г. Рязань и меня просил, чтобы я помог ему и там тоже. У него там якобы тоже есть места сбыта товара, но т. к. своей фирмы у него не было, как он мне говорил, и он хотел, чтобы я оформлял на свою фирму аренду этих складов. Но потом он вроде бы нашел какую-то другую фирму, которая помогла ему арендовать помещения. Я точно знаю, что (К.) ездил в г. Рязань в начале сентября.
Вопрос: Как вы думаете, почему он выбрал именно вас, а не кого-нибудь другого арендовать эти склады?
Ответ: Как я думаю, дело в том, что я работал в Москве.
Вопрос: Когда вы работали?
Ответ: В 1997 г. я непосредственно работал, занимаясь строительством котеджей.
Вопрос: Фирма была зарегистрирована?
Ответ: Да. Фирма называлась «КАПСТРОЙ-2000». Мой строительный офис находился в районе метро Барикадное. Рядом с метро двухэтажное здание.
Вопрос: В прессе часто преподносилась информация, что вы — чеченец, что именно терракты — взрывы домов в Москве организованы Хаттабом, что вы входили в группировку Хатаба. Есть фотография, опубликованная в интернете, где вы с Хатабом запечатлены в одном кадре. Насколько правдивы эти фотографии?
Ответ: На счет этого я могу сказать следующее. Если вы о той фотографии в интернете, где якобы я с бородой и в шапке рядом с Хатабом, — я видел эту фотографию в интернете. Этот человек не я и близко на меня не похож, и это уже доказано, что это — фотомонтаж! Хотя ФСБ России по сегодняшний день утверждают, что это я.
Для чего это сделано, мы сейчас видим и понимаем. Нужен был чеченский след. Даже в моих розыскных документах я фигурировал как чеченец, хотя мои документы были выданы карачаевским РОВД, и, следовательно, в ФСБ определенно знали, что я — карачаевец. Им надо было связать меня с Чечней. Это было сделано для этого. Ни с Хатабом, ни с его группировкой я никогда не был знаком и ничего общего не имел. Для чего это было им необходимо, теперь очевидно.
Вопрос: Вы говорите, что вы невиновны. Какова же причина того, что вы скрываетесь?
Ответ: Причина в том, что спецслужбы усердно ищут меня. После взрывов в Москве я вернулся на родину и, зная что меня подставили, понимал, что теперь я вынужден скрываться...

От редакции:
Гочияев не сказал ничего нового по сравнению с тем, что было опубликовано в «Новой газете» (№ 1 от 9 января 2003 г.). Подчеркнем: он и те, кто им манипулирует, по-прежнему хотят сделать свой бизнес: требуют денег за некие фамилии работников спецслужб. Хотя, безусловно, понимают: оплаченная информация теряет всякую ценность.
Главный вопрос на сегодня: кто держит Гочияева и предъявляет его как товар?

Ситуацию вокруг этого нового материала мы попросили прокомментировать лондонского сидельца-олигарха Бориса Березовского, так как именно он сегодня наиболее известен на международном рынке в качестве возможного покупателя подобного рода информации против ФСБ

КРЕМЛЬ И БЕРЕЗОВСКИЙ ОПЯТЬ РЕШАЮТ ОДНУ И ТУ ЖЕ ЗАДАЧУ, НО С РАЗНЫМИ ЦЕЛЯМИ

Лондонский сиделец ответил на вопросы нашего обозревателя

Что следует из этого интервью?
Лондон вновь стал местом российских политических баталий.
Нас ожидают две премьеры. Ближе к маю — продолжение юридического фарса «Экстрадиция Закаева». А на этой неделе, 5 марта, — акция «Борис Березовский в очередной раз уличает спецслужбы России в терактах».
Кощунственно трагедию превращать в клоунаду. Ведь тема этих постановок — Чечня. Напомним для тех, кто забыл: там война, и каждый день погибают люди. Но ни Путина, олицетворяющего власть, ни Березовского, претендующего на роль первого лица оппозиции, проблема мира не волнует. Поскольку оба в свое время приложили немало усилий для начала войны.
Тогда они были вместе и поделили политический капитал от победы на выборах, проведенных под звук канонады. Теперь они порознь — и перед новыми выборами в очередной раз пытаются использовать войну в своих целях.
…Но. Одно из условий прекращения войны — необходимость выяснить: кто стоял за взрывами домов в России?

— Почему вас интересуют материалы, связанные с Гочияевым настолько, что всякий заинтересованный теперь знает, к кому именно надо обратиться за оплатой интервью?
— Все последнее время я вел себя очень последовательно, занимаясь поиском информации о том, что спецслужбы имеют отношение к взрывам 99-го года в Рязани и, вероятно, в Москве.
— Ну имеют... А вам что? Точнее, а дальше что?
— Я здесь не лицемерю. Не пытаюсь объяснять свои действия человеческими побуждениями: что мне жалко погибших людей и кто-то должен за это ответить. Мои действия не носят правозащитнического характера. Они сугубо рациональны. Это одна из точек политической борьбы. Я занимаюсь политикой и использую любые промахи существующей власти.
— Чтобы насолить власти... Вам это надо?
— «Насолить» — не просто грубое слово, оно абсолютно неверное. Меня вообще не интересует Путин как Путин — меня не устраивает власть в России, где Путин — президент. И я открыто ей противостою. Как любая оппозиция, я капитализирую ошибки власти. Исполнительная власть в любой стране совершает ошибки, а оппозиция эти ошибки капитализирует. В этом смысле я не делаю ничего необычного. А то, что вы называете это «насолить» — и есть недостаток политической культуры в России, признак менталитета, устроенного сиюминутно. Вот, мол, Путину помогли стать президентом, вот Путин вас выгнал из страны, и вот вы стремитесь «насолить»... Бессмысленно обсуждать, что Путин вовсе меня и не выгонял, а это я занял позицию, которая привела к тому, что Путин более не мог терпеть меня в стране. Это выбор не Путина, а мой собственный. И сейчас то, что я делаю, абсолютно не эмоционально, а рационально.
— И все-таки, с целью чего?
— Цель — изменение существующего в России режима. И тогда я вернусь. Да, я хотел бы жить в России, но не хочу жить там ценой договоренности с существующей властью.
— Однако 99-й год, взрывы, Гочияев, начало второй чеченской войны — это еще формально Ельцин у власти, и именно вы, таким образом, делаете Путина...
— Формально, конечно, не так — уже Путин исполняет обязанности премьера, а Ельцин принимает решение, что следующим президентом, с его точки зрения, хорошо бы, чтобы стал Путин, и я это его решение всячески поддерживаю... В то время я действительно считал, что следующим, проходным президентом России может стать Путин.
— У вас за спиной — портрет Ельцина. Чем он лучше Путина?
— Ельцин создал фундаментальные основы демократического устройства государства. А Путин...
— Извините, такого демократического устройства, которое привело к появлению Путина, с которым вы теперь боретесь...
— Путин разрушает основы, которые заложил Ельцин. Ельцин разрушал централизованную власть и монополию власти на СМИ — Путин воссоздает их; Ельцин уничтожал государственное вмешательство в экономику — Путин его возвращает. А теперь ответ на ваш вопрос: о «таком устройстве, которое привело...». Ельцин допустил три главные ошибки. Первая — война в Чечне. Вторая — то, что он не разрушил прежнюю систему КГБ, считая, что главным противником реформ являются коммунисты, а ими оказались спецслужбы. Третья — Ельцин не задумался вовремя о преемственности власти. Эти три ошибки и привели к тому результату, который мы имеем сегодня. Но это поправимо.
— То есть Путин сменяем?
— Я считаю победу оппозиции на парламентских выборах 2003 года абсолютно реалистичной. И тут важно, чтобы оппозиция пошла на парламентские выборы с именем нового президента.
— А где его взять-то теперь?
— Он есть — и не один, — но имени его обсуждать не буду. Несвоевременно. Так же как и в 99-м я не обсуждал имя Путина в течение долгого времени, хотя и говорил, что будет новый президент, неизвестный... Сегодня в полностью неизвестного сыграть уже невозможно: основные СМИ — в руках государства, поэтому за три месяца сделать из неизвестного широко известного будет невозможно.
— И правда, не новую же войну, в самом деле, опять начинать, взрывы, и новые гочияевы?..
— Действительно, были использованы технологии, прямо скажем, варварские. Теперь я считаю, что главнейшим элементом технологии является объединение даже идеологически противоположных сил оппозиции ради победы на парламентских выборах.
— Коммунистов, СПС, «ЯБЛОКО» и всех — в одной банке?
— Да, это ноу-хау. Задача сегодняшнего момента состоит в необходимости раскола правых и необходимости раскола левых. Как ни смешно, и Кремль, и я решаем одну и ту же задачу, но Кремль решает ее, чтобы придвинуть и левых, и правых к «Единой России», то есть к себе, а я — чтобы отдалить их от «Единой России». В правом клане ситуация сегодня стала более или менее понятной: Кремль сделал ставку на «ЯБЛОКО», происходит раскол, и хотя СПС пошел на беспрецедентный шаг — Чубайс и Гайдар отказались от участия в СПС, только бы объединить демократические силы, но Явлинский все равно отказался, что свидетельствует о том, что он решает лишь личную комфортную проблему, а не общественную. Если через этот раскол правый спектр сможет объединиться и занять существенные позиции в новой Думе, то необходимости объединения с левыми я уже не вижу.
Но если левые, тоже через раскол, увидят, что они самостоятельно решают проблему создания в Думе эффективной оппозиции, им тоже подобное объединение не понадобится. Эффективная оппозиция (мое определение) — это не менее 150 мест в парламенте для блокирования конституционных поправок. Как задача-минимум. Она достижима при создании тактического союза правых и левых. Точки согласия в таком союзе: консенсус по вопросам изменения Конституции, восстановление Конституции РФ, которая была нарушена президентом (проблема Совета Федерации), передача ненадлежащих функций из Центра на места. И наконец Чечня.
— Вы сейчас – кукловод оппозиции. Против кого играете? Кто кукловод Путина?
— Можно задать встречный вопрос? Расшифруйте слово «кукловод».
— Это тот, кто дергает за ниточки с целью добиться нужного телодвижения. Склоняет на свою сторону. Заставляет думать так, как он хочет...
— А почему тогда вы говорите «кукловод»?
— Но я же не сказала сразу — Карабас-Барабас. Не обижайтесь.
— Поймите, все, что вы перечислили, и есть позиции реального политика! Да, за ниточки дергать — это и есть реальная политика, с моей точки зрения. В чем состоит деятельность реального политика? В том, чтобы убедить других в правоте своей точки зрения. Кукловод же — жаргонное слово. И я могу говорить на этом языке – никаких проблем. Но я – против эклектики. Либо мы говорим серьезно — и тогда без «кукловодов». Либо продолжаем в стиле «кинуть», «мочить»...
— Так кто же кукловод на поле вашего противника?
— Это не один человек, а группы людей. Имен называть не буду. Эти группы подталкивают Путина то в одну, то в другую сторону. Поэтому мы и наблюдаем отсутствие у президента стратегии и противоречивые решения.
— Вернемся к началу — к покупке информации против нынешней власти. Так можно ли платить за доказательства подобного рода (Гочияев, находясь в розыске, говорит о взрывах, организованных ФСБ) против власти?
— За информацию такого рода, безусловно, нужно платить. Но абсолютно непонятно, на что эти деньги будут потрачены. Есть высокая вероятность того, что если заплатить, то деньги пойдут на финансирование террористов, или спецслужбы представят это как плату террористическим организациям. Подобные риски я брать на себя не могу. Мое положение сейчас уязвимо.
— Вы имеете в виду, что это еще одна уголовная статья в дополнение к остальным?
— Нет, дело в другом. Я — в Англии, и есть договоренности России и Англии о совместных акциях против терроризма. Я абсолютно не исключаю ситуацию, когда будет устроена провокация с целью дезинформации властей Англии, что я поддерживаю террористов.
— Как бы там ни было, Гочияев — товар и на вашем политическом рынке.
— Гочияев выступает как товар на информационном рынке, связанном с расследованием взрывов 99-го года. Информацию об этом пытаются приобрести самые различные СМИ и спецслужбы. При этом идет борьба не только за информацию, но и за информаторов — я не считаю случайной гибель нескольких людей, которые в эту историю были замешаны.
— Вы — человек бизнеса, вы в курсе и качества товара, и цены на него. Какова реальная цена этого интервью Гочияева?
— Ни один бизнесмен на этот вопрос не ответит. На него ответит только политик. И вот как политик я скажу: эта цена не измеряется в реальных деньгах. Если поверить в то, что говорит Гочияев, и его доказательства будут признаны верными, это создаст еще одну очень мощную базу для доказательства того, что взрывы в Москве организованы ФСБ. Хочу сделать существенную ремарку: что касается дальнейшего расследования истории со взрывами, считаю его почти бесперспективным на этом этапе. Поскольку достигнута главная цель, которую я перед собой ставил: цель эта — изменение общественного сознания в России.
Опросы общественного мнения последнего времени показали: больше 50 процентов людей уверены, что эти взрывы организованы спецслужбами. Более того, вопрос ставился в самой извращенной форме: верите ли вы в версию Березовского, что это дело рук ФСБ? И все равно, 53 процента отвечали: да, мы верим. Учитывая, что фигурирует моя фамилия, думаю, реально верят 70 процентов. Это и было моей главной задачей. Я же понимал, что власть не может сама себя посадить в тюрьму.
— Но и вы тоже, как только что сказали, не пойдете до конца?
— Тут другая ситуация: нужно соизмерять ресурс и возможности. Считаю, тот ресурс, который потрачен на то, чтобы достичь цели в 53 процента, — это адекватные затраты. Ну поверят мне еще 5 процентов или не поверят — уже неважно. Год назад, 5 марта, на пресс-конференции в Лондоне мы инициировали этот процесс, и теперь ясно, что сделано очень много, — и 5 марта мы опять собираем пресс-конференцию. Но на ней мы пойдем дальше и поставим новые вопросы, от которых пытается уйти власть, — имею в виду «Норд-Ост». Считаю, между этими двумя событиями — взрывами 99-го года и «Норд-Остом» — связь есть.
Не хочу сказать, что она прямая, но власть явно имела отношение к этому теракту в Театральном центре, и совсем не то, о котором она говорит. Вопросы же мои будут следующие: во-первых, почему ФСБ ничего не знала о теракте, который не день и не два готовили в Москве 50 человек? Второй к МВД: каким образом 50 человек с оружием и взрывчаткой прошли в центр Москвы, даже если ФСБ «не знала»? Третий, самый существенный: почему спецслужбы пошли на убийство всех террористов? Если есть террористический заговор и он может повториться еще, как же можно убирать всех свидетелей? Четвертый: почему никто не нажал на гашетку и не случился взрыв? Пятый: почему власть не была готова к тому, чтобы спасать людей от отравления газом?
— Правильно ли я поняла, что вы переключаетесь на «Норд-Ост» и более не будете проявлять активности в расследовании причин взрывов 99-го года?
— Я буду проявлять активность ровно в той степени, которая, с моей точки зрения, целесообразна.

Беседовала Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, Лондон

Новая газета
http://flb.ru/info/15690.html
Новая газета
04.03.2003