Дмитрий Рогозин: "У нас было абсолютное ощущение правды"

Черный квадрат на Белом доме

Сегодня исполняется ровно 10 лет драматической развязке ключевого конфликта новейшей российской истории. Президентская сторона пошла на обострение конфликта, грозившего распадом России. Не желая смириться с политическим поражением, руководители Верховного Совета спровоцировали вооруженный мятеж и погром московской мэрии и Останкина. В ответ была применена сила. Все смешалось в Белом доме, бывшем здании Совмина РСФСР, который еще два года назад был символом победы августа 1991 года. Вчерашние соратники и друзья стали врагами. Участник и тех и других событий Александр Руцкой в интервью телеведущему Урмасу Отту в декабре 1991 года говорил: "Те, кто стоял вокруг Белого дома, защищал этот дом, могут снова прийти к этому дому, но уже по другому поводу, вот что страшно". И потом сам стал одним из главных постановщиков новой трагедии.

Обезумевшие боевики бросались на милиционеров, милиционеры в горячке боя избивали случайных прохожих и просто зевак. "Действия толпы вышли за пределы умысла организаторов", - скажет потом генпрокурор России Алексей Казанник. Но "пределы умысла" - понятие не юридическое. Те, кто планировал этот "умысел", здравствуют и поныне, а многих из тех, кого они звали на штурм, уже нет. От многих из них ничего не осталось, как не осталось и черной копоти на Белом доме. О штурме Белого дома написана картина, она принадлежит кисти столичного художника Николы Овчинникова. Написанная с натуры во время штурма, она точно отражает ценность историческую и называется "Явление Черного квадрата на Белом доме". Художник вспоминал об этой работе в интервью "Известиям":

- Первые минуты это был действительно "черный квадрат". Это потом, когда пожар стал распространяться, он расплылся.

События октября 1993-го резко изменили жизнь Дмитрия Рогозина. 29-летний политик был тогда экспертом Верховного Совета по международным делам. Спустя десять лет Рогозин, глава комитета Госдумы по международным делам, по-прежнему считает действия президентских сил "государственным переворотом".

- Дмитрий Олегович, где вас застали события 1993 года?

- В то время я достаточно близко сотрудничал с патриотическим крылом парламентских демократов. Туда входили Николай Травкин, Виктор Аксючиц, Михаил Астафьев, Олег Румянцев. Тесно я общался с Руцким и Хасбулатовым, который даже предложил мне должность советника по международным вопросам.

Уже в августе 1993 года я понял, что политическая ситуация близка к критической, забил тревогу и пришел к Хасбулатову. Меня тогда особенно поразила поездка президента Ельцина в дивизию внутренних войск под Москвой - весь мир обошло его фото в краповом берете. Было ясно, что Ельцин пойдет на конфронтацию, но Верховный Совет и Хасбулатов в это не верили. Хасбулатов смеялся и вел себя достаточно безответственно. Когда 21 сентября - в день рождения моего сына - я из информационной программы узнал об ельцинском указе о роспуске Верховного Совета, сразу сел в машину и поехал в Белый дом. Было поздно, но в уже созданном штабе восстания все шипело и шкворчало. Мы все очень сильно волновались - чувствовали, что добром это не кончится. Но у нас было абсолютное ощущение правды. Мы были убеждены, что только проведение референдума о необходимости принятия новой Конституции сможет вывести страну из политического кризиса.

- Как вы восприняли сам указ президента Ельцина?

- Ельцин не умел жить в ситуации стабильности, может, даже рутины. Такие люди опасны для политики. Они всю жизнь страны превращают в хаос, в войну, в кровь. Я и тогда считал, и сейчас уверен, что это был классический государственный переворот.

- Но разве о Хасбулатове и Руцком нельзя сказать то же самое?

- Они были из его команды. Он их выбирал и знал все, что они делали.

- На ваш взгляд, Глазьев, который тогда в знак протеста вышел из состава правительства, впоследствии не жалел о своем шаге?

- Я думаю, у каждого из нас, кто оказался в политике не из конъюнктурных соображений, был такой поступок. Глазьев совершил свой в 1993 году. А ведь он был самым молодым доктором наук в СССР, в правительстве ему работалось замечательно, и с этого сладкого места он шагнул в никуда. Для меня таким поступком стал август 1991 года - хороший мальчик из хорошей московской семьи пришел на митинг защитников Белого дома и превратился в революционера. А в октябре 1992 году я подал запрос в Конституционный суд о признании незаконными Беловежских соглашений. Кстати, его должны были рассматривать в октябре 1993-го.

- Вы были в парламенте в ночь штурма?

- Третьего и четвертого меня уже там не было. Второго числа на митинге некоммунистической оппозиции на Лубянке я простудился и заболел воспалением легких. Уже после обстрела я, больной, приехал к Белому дому, снимал здание на камеру. Потом сделал фильм.

- Участников обороны Белого дома часто называют "красно-коричневыми". Скажите, что за люди были там?

- Как раз коммунистов там не было видно. 27 сентября в здании Краснопресненского райсовета, где проходило заседание нашего штаба, разгуливал пьяный депутат-коммунист Братищев. Баркашовцы стройными рядами пришли к зданию Белого дома, а потом оттуда так же и ушли. Их никто не трогал, но трогали всех остальных.

Руцкой и Хасбулатов не могли навести в штабе даже элементарную дисциплину, хотя и внутри, и со стороны было очевидно, что надо делать - вытеснить провокаторов и не выходить из здания Белого дома, не добившись поддержки внутри страны. А это уже происходило - Верховный Совет уже начал побеждать...

- Почему восставшие пошли на Останкино - прямо под пулеметы?

- Кто-то точно знал, что они придут, и эти провокаторы находились внутри Верховного Совета. Еще 27 сентября я побывал в Останкине и видел там отряд "Витязь", который уже ждал нападавших. Я предупреждал Руцкого и других, чтобы ни в коем случае туда не совались. Бывший замкомандующего ВДВ Виктор Сорокин впоследствии под стенограмму рассказывал, что десантники, пришедшие на штурм Белого дома, были застрелены в спину. Это означает, что кто-то хотел спровоцировать с их стороны беспорядочную стрельбу.

- Как вообще должно сегодня воспринимать эти события? Существует мнение, что сила была применена для того, чтобы не допустить еще большей крови?

- Для меня это была катастрофа. Даже если абстрагироваться от того, кто был тогда прав, а кто виноват, ясно одно: на глазах у всего мира из танков расстреляли парламент великой державы. В прямом эфире весь мир наблюдал, как наша страна проваливается в преисподнюю. Потребуются еще десятилетия, чтобы осознать, что Россия пережила. Конечно, наше сознание с тех пор переполнено терактами, войной в Чечне, но нам все равно нужно знать правду об этих днях. Чтобы такое больше не повторилось.

- Вы один из тех людей, кто был на стороне Белого дома как в 1991-м, так и в 1993-м...

- Я считал и считаю себя конституционалистом и думаю, что эволюция и реформа всегда лучше, чем любая революция, тем более русская - кровавая. Но, как патриот, я естественным образом оказался у Белого дома дважды. Во второй раз это было, конечно, гораздо трагичнее - я потерял своих товарищей, с которыми был знаком еще по Приднестровью...

С Олегом Румянцевым у нас были близкие дружеские и семейные отношения. После 4-го Румянцев пропал. Я искал его по всей Москве, ездил по всем знакомым, звонил, нашел его на квартире у нашего общего товарища. Олег был в тяжелейшем шоке - его чуть не поставили к стенке. Все, над чем он работал, было разрушено, и после октября 1993-го он поставил точку в своей политической судьбе...

Знаете, я в это здание с тех пор стараюсь не ходить. Кровь, которая там осталась и которую потом замазали штукатуркой турецкие строители, - ее было слишком много.

Десять лет, которые их изменили

Сторонники Верховного Совета - тогда и сейчас

Руслан Хасбулатов. В 1993 г. - председатель Верховного Совета. В 2003 г. - завкафедрой мировой экономики в Академии народного хозяйства имени Плеханова.

Юрий Воронин. В 1993 г. - зампред Верховного Совета. В 2003 г. - аудитор Счетной палаты.

Рамазан Абдулатипов. В 1993 г. - председатель Совета национальностей Верховного Совета. В 2003 г. - член Совета федерации.

Андрей Дунаев. В 1993 г. - министр внутренних дел, приведенный к присяге Верховным Советом. В 2003 г. - вице-президент банка "Глобэкс".

Аман Тулеев. В 1993 г. - депутат Верховного Совета. В 2003 г. - губернатор Кемеровской области.

Олег Румянцев. В 1993 г. - депутат Верховного Совета, председатель Конституционной комиссии. В 2003 г. - вице-президент российского отделения нефтяной компании "Шелл".

Сергей Глазьев. В 1993 г. - подал в отставку с поста министра внешнеэкономических связей. В 2003 г. - депутат Госдумы от КПРФ.

Александр Вешняков. В 1993 г. - депутат Верховного Совета. В 2003 г. - председатель Центризбиркома России.

Сторонники президента Ельцина - тогда и сейчас

Юрий Лужков. В 1993 г. - мэр Москвы. В 2003 г. - мэр Москвы.

Павел Грачев. В 1993 г. - министр обороны. В 2003 г. - консультант Министерства обороны.

Виктор Черномырдин. В 1993 г. - глава правительства России. В 2003 г. - посол России в Украине.

Сергей Филатов. В 1993 г. - глава администрации президента. В 2003 г. - председатель совета директоров компании "Горизонт".

Сергей Шахрай. В 1993 г. - вице-премьер правительства. В 2003 г. - заместитель руководителя аппарата Счетной палаты.

Валерий Евневич, генерал-лейтенант. В 1993 г. - командующий гвардейской мотострелковой Таманской дивизией. В 2003 г. - замглавкома Сухопутных войск по миротворческим силам.

Егор Гайдар. В 1993 г. - министр экономики. В 2003 г. - депутат Госдумы, директор Института проблем экономики переходного периода.

Александр Коржаков. В 1993 г. - начальник Службы безопасности президента. В 2003 г. - депутат Госдумы.

Октябрь-93. Мнение очевидцев

Валентин Степанков, генеральный прокурор России в 1991-1993 годах:

- События октября 93-го нельзя рассматривать в отрыве от всех предыдущих процессов, от того сложного и динамичного времени появления новой России. Борьба политических сил, борьба воззрений на будущее России, на доминирование той или иной идеологии была крайне обострена. К сожалению, эти события надо расценивать еще и с позиции очень невысокой политической и правовой культуры, которая была в обществе. Для того чтобы детально оценить эти события, России еще потребуется время. За 10 лет еще не все воспринято разумно, немного отстраненным взглядом, с холодной головой. Думаю, что нужно частично придать гласности материалы уголовного дела о расследовании тех событий, оно было прекращено в результате амнистии. Там много интересных, непосредственных свидетельских показаний, которые пролили бы свет на то, почему в те дни компромисс не был найден.

Валерий Зорькин, председатель Конституционного суда в 1991--1993 годах:

- Десять лет я пытался осмыслить события октября 1993-го. Была революция, трагедия. Наверное, России не удалось бы без этого обойтись. Как показывает история, наша страна всегда шла к величию через потрясения. Как судье, мне не пристало давать оценку экономических и политических итогов десятилетия. Конституция была принята ценой кровавых жертв. Элита тогда не сумела договориться мирным путем. Если бы была принята Конституция 1990 года, не было бы октября 93-го. Но не надо зацикливаться на этой трагедии - это политическое кликушество. Люди искренне считали, что борются за светлую идею. Конституция является результатом усилий и той и другой стороны. Я выступал против расстрела парламента и насильственного изменения Конституции. Я не снимаю с себя ответственности и не считаю, что в то время я действовал безупречно.

Известия
http://flb.ru/info/21535.html

02.10.2003