Министр в чрезвычайном положении

Сергей Шойгу был уже известным человеком, когда о том, кто такой Владимир Путин знали только его близкие родственники и непосредственные начальники

Этого следовало ожидать давно. C того самого момента, когда в Кремле в 2000 году сменилась власть. Еще удивительно, что Сергей Шойгу так долго держался. Как только в прессу начала просачиваться информация о возможном сокращении количества министерств, сразу же появились известия и о том, что МЧС, скорее всего, будет расформировано. Самому же бессменному руководителю нашего спасательного ведомства прочили ссылку – его, дескать, отправят губернаторствовать в какой-нибудь сибирский регион. Возможно, в тот момент, когда очередной номер «Еженедельного Журнала» поступит в продажу, ситуация с реорганизацией правительства прояснится. Однако удастся Сергею Кужугетовичу сохранить за собой высокий пост, а вместе с ним и министерство, или нет, очевидно одно – слухи возникли не на пустом месте. В Кремле действительно озаботились судьбой МЧС.


КОСТЬ В ГОРЛЕ

На первый взгляд решение об упразднении этого ведомства выглядит абсурдным и абсолютно нелогичным. Реформа реформой, но зачем уничтожать важное подразделение, которое к тому же отлично справляется со своими обязанностями? (С последним тезисом никто никогда не спорил. Наоборот, все признают, что МЧС наиболее эффективное ведомство России. Недаром, по опросам ВЦИОМа, большинство граждан высказалось за то, чтобы именно Шойгу остался в новом кабинете.) Однако, возможно, в успешности Сергея Шойгу и кроется разгадка его аппаратных бед.


Уже в начале первого царствования Владимира Путина многие аналитики предполагали, что вряд ли Шойгу оставят его детище. Новые люди один за другим занимали высокие кабинеты, вытесняя на политическую периферию их прежних хозяев. Разумеется, было немало охотников заполучить в подчинение хорошо отлаженную силовую структуру, коей являлось и является МЧС. В разное время в списке претендентов на пост министра по чрезвычайным ситуациям были такие близкие к главе государства чиновники, как однофамильцы Ивановы (Игорь и Виктор). Назывались и менее известные соратники Владимира Путина по прежнему месту работы. Однако, думается, в числе резонов, коими мог руководствоваться президент при определении судьбы и МЧС, и его руководителя, желание посадить на насиженное место кого-нибудь из верных и проверенных сподвижников было не на первом месте.


Известно, что Владимир Путин крайне болезненно относится ко всему, что касается его личной популярности. Известно также, что нынешняя кадровая политика Кремля базируется на принципе недопущения на высокие посты не просто известных и авторитетных политиков, но даже тех, кто, по мнению кремлевских селекционеров, мог бы таковым со временем стать. Именно поэтому вокруг президента концентрируются не яркие личности, а «технические». Исключение составлял экономический блок правительства, возглавляемый Алексеем Кудриным и Германом Грефом, но сейчас, похоже, настал и их черед. Однако нет сомнения, что Сергей Шойгу заметнее и Кудрина, и Грефа.


Достаточно взглянуть на любой социологический опрос любой социологической службы, чтобы убедиться – в списке самых популярных политиков России имя Сергея Шойгу неизменно располагается на второй строчке вслед за Владимиром Путиным. Впрочем, разрыв между ними всегда настолько значительный, что вроде бы не должен внушать опасений кремлевским политтехнологам. Так-то оно так, если бы не ряд важных обстоятельств. Дело в том, что природа рейтингов двух этих политиков различна, и нагуливали они их разными способами. Сергей Шойгу уже был известным в стране человеком, когда о том, кто такой Владимир Путин, знали только его близкие родственники и непосредственные начальники. Шойгу приобрел народную любовь, разгребая завалы, а Путин – возродив в сердцах граждан державные амбиции. (Например, вторая чеченская война немало поспособствовала бешеному росту президентской популярности.) Причем взлет этой самой путинской популярности был столь стремителен, что позволяет усомниться в ее стабильности и долговечности. Словом, фигура Сергея Шойгу не могла не вызывать раздражения в Кремле.


НЕ СТРЕЛЯЙТЕ В ПИАНИСТА

Справедливости ради заметим, что главный спасатель страны прекрасно осознавал всю шаткость своего положения и, как мог, пытался отсрочить развязку. С самого начала своего пребывания на посту руководителя спасательной службы России (то есть с 1991 года – Шойгу самый «старый» министр страны) и вплоть до наступления путинской эры Сергей Кужугетович демонстративно отказывался обозначать свои политические взгляды и пристрастия – не вступал ни в какие блоки, не высказывался по идеологическим вопросам, отказался принять участие в предвыборной кампании президента Ельцина. Еще в 1997 году один из авторов этой статьи в беседе с главным спасателем страны поинтересовался, в чем причина такой позиции. И получил вполне уклончивый ответ: «МЧС – не политическая, а гуманитарная структура. Мы помогаем людям вне зависимости от их политических и идеологических пристрастий».


Однако когда в 1999 году стало очевидно, кому предстоит в ближайшие годы управлять Россией, Шойгу понял, что дальше блюсти политическую невинность не получится. И согласился участвовать в создании «Единства». Сегодня можно смело говорить, что своей впечатляющей победой над лужковским «Отечеством» на думских выборах 1999 года новоиспеченный блок обязан не только и не столько тому, что шел под знаменами уже весьма популярного Владимира Путина. Успех обеспечило прежде всего то, что блок возглавлял всенародно любимый глава спасательного ведомства. С тех пор Сергей Шойгу на протяжении всех лет путинского правления демонстрировал абсолютную лояльность действующей власти, намеренно подчеркивая отсутствие личных политических амбиций.


Сегодня можно только гадать, как на самом деле сложилась бы и судьба Шойгу, и судьба созданного им министерства, да, собственно, и судьба страны, если бы Сергей Кужугетович однажды решил использовать свой политический ресурс не на укрепление личной власти Владимира Путина, а как-нибудь иначе. Например, на то, чтобы занять существенно более заметное место на нашей политической арене. Но как бы там ни было, факт остается фактом – сегодня его перспективы не выглядят радужными, но, что гораздо важнее, – под угрозой оказалось будущее МЧС, единственной по-настоящему эффективной структуры России.


НАЛЕТЕЛИ КОРШУНЫ

Судя по всему, министерство могут раскассировать по нескольким ведомствам. Генштаб давно уже добивается перевода в состав Вооруженных сил войсковых частей МЧС, его полигонов и учебных заведений. Пожарных, скорее всего, вернет себе МВД. Что до отрядов спасателей, то их предполагается подчинить местным властям и посадить на местный же бюджет. Не надо быть провидцем, чтобы понять, что это означает уничтожение Министерства по чрезвычайным ситуациям – ведомства, которое без всяких специальных усилий со стороны Сергея Шойгу является в России самым главным. Руководитель МЧС появляется на телеэкранах не реже российского президента. И вовсе не из-за рвения своих имиджмейкеров. Просто в стране у нас что-то постоянно взрывается, рушится, сгорает, замерзает и разливается. (Вспомним прошедший февраль – теракт в метро, разрушение «Трансвааля». И это в одной только Москве.) Для страны, существование которой представляет собой одну нескончаемую чрезвычайную ситуацию, чрезвычайно важны те, кто спасает, восстанавливает, тушит и обогревает. Шойгу создал службу, которая умеет это делать.


Эффективность эмчээсовцев особенно бросается в глаза на фоне беспомощности местных начальников, способных лишь разводить руками, стоя на развалинах. И это не субъективное впечатление. У российских спасателей чрезвычайно высокий международный авторитет. «МЧС – это уникальная по своей организованности

и слаженности структура, которая отвечает стандартам аналогичных служб на Западе», – заявил в интервью «Еженедельному Журналу» ведущий научный сотрудник Королевской военной академии Великобритании Крис Доннелли. А он знает, что говорит: еще недавно Доннелли занимал должность специального советника генерального секретаря НАТО по вопросам Центральной и Восточной Европы и организовывал совместные учения подразделений МЧС и соответствующих натовских служб. Имея колоссальный опыт действий в условиях всевозможных катастроф, МЧС не страдает в отличие от прочих силовых структур комплексом неполноценности и не боится идти на контакт с западными коллегами. Показательно, что именно в НАТО, где уже почти истаяли надежды на реформирование российского военного ведомства (а без него невозможно стратегическое сотрудничество), родилась теория о том, что, может быть, как раз войсковые формирования МЧС представляют собой прообраз будущей российской армии. И в этом есть свои резоны.


МЧС последовательно вело дело к тому, чтобы формировать свои части на добровольческой основе. На руководителей МЧС не давит груз имперского прошлого, они не собираются готовиться к войне со всем миром – у них реальных проблем было достаточно. И они на собственном опыте не раз имели возможность убедиться, что решать их гораздо проще в сотрудничестве с западными партнерами.

Более того, Сергею Шойгу удалось превратить подразделения гражданской обороны, которые в советские времена были ничуть не лучше стройбатов – туда отправляли проштрафившихся офицеров и совсем уж ни к чему не годных призывников, – в отборные формирования. Все, кто сталкивался с солдатами-спасателями, отмечали их выучку, дисциплину, высокую мотивацию – все те качества, которых так не хватает российской армии.


Признаемся, когда один из авторов узнал об этой вполне неожиданной теории, он, после некоторых размышлений, решил все же не предавать ее гласности. Ведь было очевидно: мысль о том, что опыт МЧС следует использовать в проведении военной реформы, неизбежно вызовет раздражение у военно-политического руководства страны. И раздражение это неизбежно обернется против Сергея Шойгу. Похоже, что Сергей Шойгу изначально обречен на отставку. Потому что, как ни крути, а не имеет права пребывать в правительстве человек более эффективный и популярный, чем любой из тех, кого Владимир Путин может выбрать себе в преемники. Говорят, что в этом списке значатся Сергей Иванов, Борис Грызлов, Дмитрий Козак. Кого там нет наверняка – так это Шойгу. И вот ради того, чтобы в далеком 2008 году облегчить переход власти, Кремль готов уже сегодня разрушить одно из немногих исправно действующих министерств. Похоже, как раз в этом, в обеспечении политического долголетия Владимиру Путину и его команде, и состоит действительный смысл затеянной президентом реформы. Если же в скором времени где-то случится очередная «чрезвычайная ситуация», то нам, российским гражданам, придется рассчитывать только на себя. Сергей Шойгу и его подчиненные уже не поспешат на помощь.

Еженедельный журнал, №110, 8.3.2004
http://flb.ru/info/26172.html

08.03.2004