Лагерная судьба Ходорковского

Пишу без всякой иронии, так как смеяться тут не над чем. Известие о том, что самый известный заключенный России наконец объявился, жив и находится в учреждении ЯГ-14/10, обрадовало его родных и защитников, но это как раз тот случай, когда рано радоваться. Для Михаила Ходорковского все только начинается. И, судя по всему, продолжение будет еще хуже, чем начало.

"Сперва небольшое отступление.

В СССР система исправительно-трудовых учреждений входила в МВД и являлась самой коррумпированной, самой жестокой и самой подлой частью правоохранительной системы. Жизнь зека стоила гораздо меньше, чем баланда, которой его кормили. Отсутствие элементарных санитарных норм, недостаток питания, несоблюдение всех формально действовавших статей исправительно-трудового кодекса и нормативов подкреплялись повальной коррупцией на всех уровнях – от начальника колонии до прапорщиков.

Причем предметом разбирательства со стороны прокуратуры эти нарушения становились крайне редко – когда уж обстановка становилась воистину вопиющей или начальник колонии так забуревал, что забывал делиться с местным прокурором по надзору и начальником местного Управления исполнения наказаний. Так, в течение многих лет на крытой в Тулуне (там в свое время сидел знаменитый Иваньков) продолжались массовые избиения и издевательства над осужденными, описания которых могут затмить даже воспоминания о ГУЛАГе или тюрьме Моабит. Но только в самом начале Перестройки удалось добиться возбуждения уголовного дела в отношении начальника тюрьмы и ряда офицеров.

Или, скажем, Магнитогорский следственный изолятор, где в 80-е годы была вскрыта система кражи машин из города при помощи зеков, работавших в изоляторе в хозобслуге.

Но это, опять же, единичные случаи. В основном все оставалось шито-крыто.

В начале Перестройки начальники колоний занервничали: в зоны стали приезжать журналисты, в газетах стали публиковать письма осужденных, скандалы разгорались один за другим, и надо было что-то менять. После серии массовых бунтов, прокатившихся по стране в 1991-1992 годах, были некоторые послабления в режиме содержания, но суть осталась та же. А уровень коррупции… Уж если цивильный чиновник берет не стесняясь и ворует не стесняясь, то в полностью изолированной от внешнего мира системе исправительно-трудовых учреждений стесняться и вовсе нечего.

В качестве небольшого примера могу привести просто тот факт, что до недавних пор только ленивый зек не мог позвонить домой из Бутырки по мобильнику. Который ему услужливо продаст надзиратель (вертухай на местном сленге). Вроде сейчас ставят глушилки – достали, значит, бутырские граждане-начальники своих вышестоящих начальников.

А из зон звонят по-прежнему. И карточки МТС и БиЛайн там сейчас – такая же валюта, как баксы. О чем это говорит? Да о том, что в зонах за деньги можно все. Хоть бабу привести. Администрация зон очень любит деньги и всегда радуется, когда к ним попадает богатый человек.

А вот чего боится больше всего любая администрация – так это писем на свободу, отправленных нелегально: при помощи опять же подкупленных сотрудников, или пронесенных в комнату свиданий. Потому что в этих письмах может быть описание такого беспредела, за который можно и пострадать. Правда, как это согласуется с возможностью звонить по мобильнику, – неясно. Наверное, как раз тот случай, когда жадность перевешивает здравый смысл.

И вот, в такую колонию привозят Ходорковского. С самого начала можно понять, что ему решили создать «райскую жизнь». Ведь уже при этапировании в отношении него была грубейшим образом нарушена статья 73 Уголовно-Исполнительного кодекса: осужденный отбывает наказание в колонии в своем субъекте Федерации или одной из близлежащих областей. А теперь все смотрим на карту и видим: вот Москва, а Чита – вон где. Явно с Московской областью не граничит. До Китая ближе. И уж если начальники ФСИН пошли на явное нарушение закона (что есть преступление, кстати) с самого начала, то резонно предположить, что продолжение будет еще интереснее.

Итак, Ходорковский прибывает в зону. Как я уже сказал, миллионеров в зонах любили всегда – и зеки, и начальники. И те, и те прилагали и прилагают массу усилий, чтобы вытянуть как можно больше денег.

В свое время (в 70-е годы) по знаменитому «трикотажному делу» посадили одного подпольного миллионера Юрия Б. В зоне, недалеко от родного города Горький, Юрий жил как король: не работал, носил сшитую в ателье зековскую униформу, пил запрещенный тогда кофе, ел запрещенные тогда в зонах и отсутствующие в магазинах шоколадные конфеты и колбасу… Бог его знает, насколько он обогатил местных полковников, но после проверки из Москвы Юра залетел в Верхнеуральскую крытую. И началось.

По привычке он пошел к администрации с деловым предложением. Ему пошли навстречу: поставили кладовщиком и посадили в отдельную камеру. Но потом, чтобы денежный поток не иссякал, его время от времени кидали в общую камеру, где за него уже брались зеки. В итоге местным тюремным авторитетам деньги тоже шли. Так его и кидали из камеры в камеру, время от времени били смертным боем, и в итоге лишили и денег, и здоровья.

Сейчас администрация колонии, куда попал Ходорковский, – в нервном напряжении: живой миллионер – это хорошо. А вот то, что за ним будет глаз да глаз, – и со стороны адвокатов, и с самого верху – это плохо. Правда, на адвокатов можно и положить, как положили на них в суде, прокуратуре и в той же ФСИН. На тех, кто сверху, – положить нельзя. Можно легко переместиться из уютного кресла начальника колонии на шконку Нижнетагильской колонии для сотрудников МВД и иных органов.

Поэтому рискну предположить, что ситуация будет развиваться уже давно проверенным способом.

Прежде всего, ни один адвокат не сможет находиться рядом с Ходорковским круглосуточно. И основным средством общения с волей будут письма. Законные, легальные письма, которые идут через цензуру в опять же законном порядке. Да вот беда: письма зек слать может, а вот проконтролировать, куда ушло письмо, – нет. И никто не сможет. А письмо может уйти либо в почтовый ящик, либо в корзину для мусора. Проконтролировать получение письма зеком тоже нельзя. Ну не приходило оно в колонию. По дороге потерялось. Никто не докажет, что его затырили в оперчасти учреждения, верно? Итак, вакуум вокруг зека уже создан… Первый этап психологической ломки.

Опять же зона – это не одиночная камера. Там зеки кругом. А администрация любого «исправительного» учреждения умеет решать массу проблем с помощью зеков. В каждой зоне есть свои прикормленные подонки, которые успешно выполняют самые подлые пожелания. Например, избить или даже опустить какого-нибудь особо неприятного для администрации зека. Причем делать это каждый день. И ни одна проверка не сможет найти виновных – по имеющимся нормативам зеки живут в «общежитии» (бараке то есть) без постоянного присутствия сотрудников колонии. Ну а мест, чтобы пустить под молотки человека, полно: от туалета до рабочей зоны, где всегда полно укромных уголков.

А на случай если, скажем, осужденный напишет жалобу и назовет обидчиков поименно – у них в карманах будут наготове заявления, что он сам на них подло напал.

И тогда он пойдет в ШИЗО (Штрафной Изолятор). В камеру. На 15 суток. Там очень холодно. И очень плохо кормят. И опять же, там будет пять или семь зеков.

Впрочем, в камеру он может пойти из-за того, что не будет выполнять норму выработки. А выполнить ее с непривычки, да еще на старой раздолбанной швейной машинке – очень нелегко. Говорите, там еще есть хозобслуга, свинарник и т.д.? Ну есть, конечно. Или для «козлов», сотрудничающих с администрацией, или за деньги. А поскольку за Ходорковским опять же из Москвы будет глаз да глаз – на щадящие работы он не попадет: для того, что ли, его из Москвы через всю Россию перли? Мог бы спокойно сидеть где-нибудь в Рязани или Владимире.

Но в любой зоне всегда две власти: «ментовская» и «воровская». И зоновские авторитеты тоже будут очень заинтересованы в Ходорковском. Конечно, постараются ему объяснить, что он - настоящий жиган. Что если с ними он будет хорошо, то все у него будет, и эта командировка станет раем, какого Ходорковский не видел в ЮКОСе, и что «брателла, все будет путем, только бабки нужны, а мы тебя от ментов отмажем, работать не будешь, жить будем правильно…».

В общем, сложная ситуация – оказаться между двумя властями в зоне. А самое главное, что в общей зоне даже при всем своем желании администрация не может оградить осужденного Ходорковского от беспредела со стороны зековских авторитетов. А беспредел будет: кто ж упустит шанс подоить такого человека! Только вот сомнительно, что желание защитить Ходорковского возникнет, ибо, опять же, судя по месту командировки Ходорковского, ему предстоит пройти весь ад, называемый российской исправительно-трудовой системой.

Впрочем, колония – это еще само по себе не беда.

Да, далеко от дома. Да, родным будет тяжело добираться (пилить до Читы и еще от Читы). Да и за любое нарушение режима содержания будут лишать свиданий. А нарушения найти легко. Но зато свежий воздух, телевизор, газеты… Да и норма выработки в швейном цеху… В общем, можно и привыкнуть.

Только никто не застрахован от того, что как-то ночью не придет шмон, и не найдут у него в тумбочке хорошо наточенный нож. Или несколько потертых баксов. Или нелегальное письмо домой (которое он отправлял вполне легально – но кому ж он докажет). Всего этого будет достаточно, чтобы попасть в ШИЗО.

И бесполезно жаловаться прокурору по надзору. Шмон был? Был. Тумбочка или матрас Ваш? Ваш. Ну и все. Идите в ШИЗО, 15 суток. Раз ШИЗО, два ШИЗО, три ШИЗО…

И теперь ПКТ – помещение камерного типа. Для особо неисправляемых зеков. Четыре минимум, максимум 12 человек. Полуподвал. Холод и сырость. Сниженная норма питания. И так полгода. В советские времена из ПКТ выходили худые, зеленые люди, держась за стеночку. Что творится сейчас – сложно и представить. Насколько знаю – лучше не стало. А потом опять ШИЗО, еще ШИЗО и… Начинается вторая серия: осужденного переводят на тюремный режим. Иначе, на крытую.

Попасть на крытую всегда считалось несчастьем. Уровень беспредела и со стороны администрации, и со стороны зеков зашкаливал всегда. Я о Тулуне уже говорил. Кстати, именно туда Ходорковского в случае чего и отправят. Это - региональная крытая. Нет, там нет сейчас такого кошмара, как в 80-е, пьяные менты с дубинками, на которых мелом написано «Димедрол» встречать не будут, по заходу в камеру первым делом избивать не будут. Но при любом раскладе хорошего мало.

Это и ограничения посылок, и опять же скуднейшее питание, убивающий зрение свет, а самое главное – сырость и отсутствие свежего воздуха в камере, где находишься круглые сутки. В течение трех лет. Часовая прогулка во дворике на крыше роли не играет. Туберкулез и язва – это самое малое, что приобретают зеки на крытой. Но и это не самое страшное.

Любого осужденного легко могут (не дай Бог, конечно), перевести в категорию «опущенных» - что в зоне, что на крытой. Беспредельщиков, повторюсь, полно. Кому-то терять нечего, кто-то беспрекословно выполняет самые скотские поручения администрации, кому-то просто радостно издеваться над более грамотным и умным человеком.

А, надо отметить, опущенный Ходорковский гораздо менее опасен для администрации любой зоны, чем нормальный Ходорковский. Ибо его не будут слушать зеки. Его будет пинать любая мразь. Его слово не будет авторитетом. Он станет никем. Когда человек в зоне не ломается – его опускают. После этого он уже не человек. И повторю: ни одна проверка не найдет виновных, никто не пойдет крайним. Это – преступлением не считается. Даже в отношении тех зеков, которые не пишут писем Президенту с неприличными намеками на встречу.

А ведь есть еще и Верхнеуральская тюрьма. Одна из самых страшных и в СССР, и в Перестройку, и после Перестройки. Избиения, издевательства – это было обычным делом. При полном попустительстве прокуратуры. Когда в 1989 году всю (!) тюрьму избили в кровь из-за забастовки (зеки забастовкой требовали провести расследование по фактам беспредела), хоть бы кто из администрации пострадал. И так же забивали (забивали!) на два часа в наручники за косой взгляд. Так же били дубинками за то, что не поздоровался. Так же опускали в камерах сами же зеки за невыполнение норм выработки. Насколько я знаю – мало что изменилось с тех пор. Во всяком случае, в прессе ничего не появилось. А ведь и адвокаты приезжали, и в Москву родные осужденных писали. И ни-че-го.

Почему я считаю, что сценарий с Ходорковским будет развиваться в самом мрачном варианте? А потому, что он так и развивается. Повторюсь: если б дело заключалось в том, что он – обычный преступник, получивший справедливый срок, Ходорковский не оказался бы сейчас как можно дальше от посторонних глаз – в Читинской области. Ярославль, Владимир, Самара, Рязань – мест полно. Но началось все с этапа в Читу и со лжи относительно его пребывания. Значит, счеты с ним еще не сведены."

См. также об устройстве русской тюрьмы:
«Надо ли и такое писать про русскую тюрьму?» Реплика Валерия Абрамкина в полемике вокруг публичной лекции
Тюрьма и Россия. Лекция Валерия Абрамкина и Людмилы Альперн
Как выжить в советской тюрьме. Знаменитая книга Валерия Абрамкина на сайте Центра содействия реформе уголовного правосудия
24 октября 2005

Полит.Ру
http://flb.ru/info/35028.html
Олег Филимонов
25.10.2005