?????????.??
?????????.??
?????????.??
?????????.??

Бутырка, Матроска, далее везде...

От сумы и от тюрьмы не зарекайся – кажется, такая пословица есть только в русском языке. Во всяком случае, для России она справедлива, как ни для какой другой страны. Поэтому знать, как живет российская тюрьма, какие в ней царят законы, порядки и нравы, не просто интересно. Это полезно всем. Журналистка Юлия Пелехова провела в заключении два года, получив по первому приговору семь с половиной лет тюрьмы. В результате приговор был отменен и назначен новый, по которому срок наказания заменен на условный. Но два года тюрьмы из жизни не вычеркнешь Россия занимает третье место в мире по количеству заключенных. Сейчас в нашей стране сидит более 763 тысяч человек. На форумах в Интернете спорят – больше в стране сейчас заключенных, чем во времена ГУЛАГа?


Министр юстиции Юрий Чайка, в чьем ведении находится и Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН), и вообще вся пенитенциарная система, на одном из последних брифингов назвал Россию «тюремным государством».

Чтобы не слишком шокировать общественность, шедший по НТВ в прайм-тайм сериал «Зона» убрали подальше от глаз, в глухое дневное или позднее вечернее время. Как человек, имеющий недавний опыт этой самой «зоны», а точнее, тюрьмы, могу свидетельствовать: своей пронзительной достоверностью «Зона» бьет наотмашь. И это страшно.

Первая «казенка»

Правило для новичков. При входе в камеру, когда тебя только что подняли со «сборки», надо остановиться у «тормозов» на пятачке, сложить матрас и всю «казенку» и ждать, когда подойдет кто-то из старших. Они примут, объяснят все и покажут место.

О терминах. А точнее, о тюремном жаргоне. Не путайте его с «феней» и тому подобным. Тюремные термины это язык, которым начинаешь с легкостью пользоваться через три-четыре месяца и который, прямо в соответствии с утверждением Бодуэна де Куртене, «очерчивает круг». Круг твоего маленького мирка, в котором пропадают звуки и события мира большого, а всякая доступная мелочь приобретает огромное значение. Так, входную дверь в своей квартире «тормозами» не назовешь, а вот в камере – да. Потому что это тормоз перед выходом на волю. Ворота на въезде в тюрьму – это тоже «тормоза». А вот в комнату следственной части, где тебя дожидается адвокат, – ведет дверь. Почувствуйте разницу.

«Сборка» – это камеры в тюремном полуподвале, на нулевом этаже, куда сначала помещают, как в карантин, всех «свежепойманных». Там несколько дней дожидаешься оформления, когда тебя фотографируют с табличкой «фас» и «профиль», берут отпечатки пальцев (краска потом не оттирается, только хозяйственное мыло помогает), делают анализы и распределяют к «оперу». Он, а точнее, она, и назначит тебя потом в камеру, в соответствии с твоей уголовной статьей и прочими соображениями. Вообще «экономические» статьи положено содержать отдельно от «тяжелых» или «наркотических». Но на практике это правило соблюдается не всегда, так что публика в камере может попасться весьма разношерстная.

Там же, на «сборке», тебе выдадут и первую «казенку» – тощий матрасик, алюминиевую кружку, ложку. Хорошо, если достанется с черенком, а не куцый огрызок с черпачком. (Черенок отламывается операми, еси из ложки сделали заточку). Ну, и подушку, тонкое, синего цвета одеяло, кусок вафельного полотенца, наволочку и две простыни. Простыни могут быть рваные, в заплатках и не по размеру короткие. На «сборке» белье всегда выдается почему-то такое. Ничего, потом, при первой же еженедельной смене белья в камере, поменяете на более приличное.

«Казенку» надо беречь, поскольку она предъявляется и сдается на хранение при каждом выезде в суд. И вообще алюминиевая кружка и ложка – это ваша первая и единственная «легальная» посуда. Под первое блюдо баландерша еще выдаст «шлёнку» – миску. Тоже алюминиевую. (После обеда сдается). А второе, или там деликатес, вроде круто соленых зеленых помидоров, во что брать будете?

«Пятаком» называется площадка в камере перед «тормозами», где не стоит двойная шконка. (Надо ли объяснять, что такое шконка? Койкой это сооружение можно назвать с большой натяжкой.) Но это не во всех камерах. Есть такие, где шконка (или шконарь) стоит прямо напротив «тормозов», и, когда входишь, упираешься прямо в нее, поскольку по полуметровому проходу между первым рядом шконок и стенкой постоянно кто-то снует и загораживать его нельзя.

Еще в камере есть «поляна». Это, как правило, довольно престижное место в одном из углов, где стоят четыре не двухъярусные, а одинарные шконки. Там больше воздуха и не такая толчея. Как правило, там располагаются «старшие» камеры.

«Старшей» на женском централе можно стать отнюдь не по возрасту или каким-то криминальным заслугам. Старшинство определяется, совсем как в армии, исключительно стажем пребывания. Иной раз можно наблюдать, как старшей в камере выступает девчонка, заехавшая в тюрьму сразу после своего совершеннолетия. Поскольку это единственный «старосид» среди «зайчиков свежепойманных». Я к концу своего двухлетнего пребывания на «шестерке» пользовалась уже изрядными привилегиями по сравнению с «молодняком».

Конечно, если человек тяжело болен, или после операции, или возраст уже изрядный (в моей камере сидела 83-летняя бабуля), то на верхний этаж его никто загонять не будет. «Старшая» камеры поднимет туда кого-то из «молодняка». Но, как правило, верхний этаж это удел всех вновь прибывших. Только потом, как подойдет стаж, спустишься на более удобное место.

Сроком отсидки вообще определяется многое. Кроме места в камере – место за столом на кухне, в строю при проверке, право участия в камерных вече, очередь в душ, возможность пренебрегать обязательной прогулкой и даже, пардон, порядок пользования унитазами в туалете. На крайний унитаз, у стенки, ходят «старшие». Но этому, кроме дедовщины, есть и логическое объяснение. Результаты анализов на ВИЧ и венерические заболевания у новичков приходят через несколько месяцев, и своим ослабленным после долгой отсидки иммунитетом рисковать не хочется.

Кстати, отхожее место во всех тюрьмах именуется «дальняк».

«Шестерка» и другие

«На Шоссейной девять два стоит женская тюрьма…» (из местной лирики). «Шестерка», официально – Шестой централ, ИЗ 77/6, что в Печатниках, считается в Москве, да и не только в Москве, образцово-показательным и сравнительно новым. «Шестерка» – обязательный пункт в программе пребывания в Москве различных международных комиссий. Утверждают, что «шестерка» проходит по самой нижней границе европейских стандартов тюрем. Интересно, каким своим боком она по этой границе проходит? Тем, что, в отличие от других централов, количество постояльцев в камере почти всегда соответствует количеству спальных мест? Перегруженность мужских централов, когда в камере на 24 шконки содержатся по семьдесят человек, уже стала обыденностью.

Преобразована тюрьма из бывшего женского ЛТП – лечебно-трудового профилактория, кто не знает. Были при социализме такие вытрезвительно-оздоровительные заведения тюремного типа. Большой переделки и не понадобилось, судя по всему. Забавно было видеть в качестве черновиков у работников СИЗО старые бланки ЛТП с текстом – «сообщить по месту работы». А еще раньше на этом месте, по разным рассказам, было монастырское кладбище. Так что с полтергейстом и прочими «барабашками» в тюрьме все нормально. В том смысле, что они здесь есть. Как дополнительное испытание для перегруженной кошмаром происходящего психики.

Вообще тюрем, то есть централов, в Москве девять. Централы – это СИЗО, следственные изоляторы. Не путать с ИВС – изоляторами временного содержания, которые имеются при всех окружных УВД Москвы. Те находятся в ведении МВД, тогда как СИЗО это вотчина Минюста. СИЗО иногда еще называют ИЗ – исправительное заведение.

Первый, самый старый в Москве и самый знаменитый изолятор – «Матроска», тюрьма на улице Матросская Тишина. Помню, как-то раз, еще «на воле», разыскивала какой-то адрес в тех краях, ориентиром для чего должна была служить тюрьма. Один из встреченных мной на вопрос грустно отозвался: «А я ее снаружи-то и не видел». У меня тогда слов для ответа не нашлось. Потом, уже наблюдая «вольный» пейзаж из окна коридора «больнички» на «Матроске», я гадала, узнаю ли это место снаружи? Кроме своих размеров – а в СИЗО №1 сидит, по разным данным, от десяти до пятнадцати тысяч человек, – «Матроска» поразила меня разветвленной системой подземных переходов, соединяющих все корпуса. В них с ловкостью опытного диггера ориентируются гремящие связками ключей «дежуры», или «вертухаи». Кстати, женский род от последнего слова – «вертушка». Так их зовут на «шестерке».

Кроме единственной на все тюрьмы Москвы больнички (о тюремной медицине – потом), «Матроска» знаменита также и своим фээсбэшным корпусом 99/1, где содержался Ходорковский и где сейчас сидит юрист ЮКОСа Светлана Бахмина. Чтобы ей, очевидно, не было скучно, осенью 2005 года туда вместе с ней отправили еще восьмерых женщин с «шестерки», разбавив таким образом чисто мужской контингент «Матроски». Забавно, но рассказывают, что начальник спецкорпуса Иван Прокопенко, милый интеллигентный человек, который по своему статусу, как утверждают, подчиняется даже не московскому, а центральному ФСИНу, был сначала даже несколько обескуражен особой спецификой содержания женщин-заключенных, проявляющейся, кроме прочего, в повышенной скандальности. Как отмечают все, порядки в спецкорпусе гораздо строже не только что всех московских тюрем, но даже и славящейся своей жесткой дисциплиной женской «шестерки».

СИЗО №2 – «Бутырка». Женщины там только в «дурке», то есть психиатрическом стационаре. Раньше был отдельно стоящий корпус «Кошкин дом», там работали даже некоторые из «вертушек» с «шестерки». Потом, с открытием Печатников, «Кошкин дом», к огорчению всех остальных арестантов мужского пола, перевели туда. Принцип распределения заключенных на отсидку в «Матроску» или «Бутырку» неизвестен, но на знаменитых сидельцев «Бутырка» побогаче будет. В частности, именно на «Бутырке» сидели некоторые герои моих прошлых публикаций. А также, думаю, будущих.

На третьем централе, «Красной Пресне», много бээсников, так называют бывших сотрудников правоохранительных органов, которых, по правилам, нельзя держать вместе с остальными заключенными. Кроме того, «Пресня» выполняет роль пересылки, где собираются этапы перед отправкой на зону.

Четвертым изолятором считается тот самый спецблок «Матроски».

На «пятерке», что в районе «Войковской», в основном содержатся малолетки, то есть арестанты от четырнадцати, когда наступает уголовная ответственность по тяжким и особо тяжким преступлениям, и до восемнадцати лет.

«Шестерка» женская, хотя с сентября 2004 года есть несколько «бээсных» мужских камер. «Семерка» – в Медведкове. «Медведь» считается самой комфортабельной по условиям тюрьмой, поскольку она самая последняя по времени постройки.

На месте восьмого изолятора города Москвы почему-то значится ИВС (изолятор временного содержания) ГУВД г. Москвы, с соответствующим адресом: Петровка, 38. С пребыванием на Петровке в первые несколько дней после ареста у меня связаны самые жуткие воспоминания.


Построение и проход на работу. Головной платок в женской тюрьме – обязательная деталь одежды, меняется в зависимости от сезона
PHOTOXPRESS

Девятый изолятор Москвы – Капотня, это в основном пересылка для нелегальных иммигрантов и прочей шушеры. Впрочем, перечисленное назначение каждой из тюрем весьма условно и строго не соблюдается.

Элитное Лефортово

В Москве есть еще и изолятор «Лефортово». До недавнего времени он относился к ведению ФСБ, однако осенью 2005 года был передан Минюсту. По условиям содержания, по отношению к заключенным «Лефортово» считался едва ли не самым элитным. Может быть потому, что по специфике этого ведомства среди сотрудников «Лефортова» не было и нет откровенных негодяев, вымещающих свои комплексы на заключенных. Да и расходы на содержание узников заложены не в пример выше прочих мест заключения. Неизвестно, сохранятся ли они теперь, после уравнивания статуса «Лефортова» с другими изоляторами Москвы. Но до недавнего времени попасть «на рабочку» в «Лефортово» среди осужденных с шестого централа считалось большой удачей. Но критерии отбора были достаточно жесткими.

В «Лефортове» существовали и женские камеры. Туда попадали в основном те, чьи дела проходили по ведомству ФСБ. Например, первая известная чеченская террористка Зарема Мужихоева, отказавшаяся совершать теракт и все равно осужденная на двадцать лет. В назидание другим, наверное. Чтобы не смели отказываться убивать и не приходили с повинной. Зарему я видела потом у нас на «шестерке», когда она ждала этапа в Чечню, чтобы давать там показания по Беслану. Вторая не менее знаменитая чеченка, Зара Муртазалиева, которой приписывают попытку взрыва в торговом комплексе на Манежной, сначала сидела в Печатниках, ИЗ 77/6, и только потом была переведена в «Лефортово». Вообще, между «шестеркой» и «Лефортовом» шла постоянно какая-то непонятная циркуляция заключенных женщин, связанная то ли с ремонтом «Лефортова», то ли с прихотями следователей. Так, в мою камеру вдруг завели молдаванку из «Лефортова», попавшуюся на границе при попытке выехать в Италию на работу с фальшивым паспортом. Ее депортировали из итальянского аэропорта. Статья 327 УК РФ («Подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бланков»), даже в своей части третьей («Использование заведомо подложного документа») достаточно легкая, и суды за нее, как правило, дают стандартные полгода лишения свободы. Из этих полугода молдаванка четыре месяца просидела в «Лефортове», а потом, когда до суда оставался месяц, ее почему-то перебросили на «шестерку».

Другая девочка из «Лефортова», «великая контрабандистка Лиля», как она сама себя называла, была, по мнению следователей, виновата в том, что, работая секретаршей, заполняла на компьютере таможенные декларации. Фирма, где она работала, нахимичила что-то с двумя грузовыми бортами в Шереметьеве, в результате чего груз на миллионы долларов испарился. А в тот день была вообще не ее смена. Но, придя на допрос в качестве свидетеля, Лиля уехала с него в «автозаке» уже арестованной подозреваемой. В нарядном голубом пальто, поскольку после допроса Лиля договорилась идти устраиваться на работу в другую фирму. Этого милого ребенка, искренне пытавшегося понять, за что же она должна сидеть в тюрьме, перебрасывали, непонятно по каким соображениям, из «Лефортова» в Печатники и обратно несколько раз, и последнее письмо я получила от нее в «шестерке» именно из «Лефортова». Удивительно, но переписка между централами в Москве вообще запрещена (как и между зонами тоже), и единственное исключение делается для бывшего изолятора ФСБ.

Практически все, рассказывавшие про «Лефортово», отмечают корректность и вежливость охраны, хорошее питание, библиотеку, медицинское обслуживание, отсутствие обычных тюремных прелестей вроде долгого изнурительного ожидания на «сборке» при выезде в суд и после возвращения, такого же выматывающего ожидания, пока поднимут в камеру. Со скрежетом зубовным я смотрела в фильме о Матиасе Русте, который провел в «Лефортове» неполный год, как ему выделили место для гуляния в тюремном скверике. О том, чтобы потрогать за ветку деревце на «шестерке» или просто посидеть на траве, только мечтаешь. Чтобы в камере было что-то зеленое среди бетона и железок, я ставила в стаканчике проращиваться лук и чеснок, хотя есть эти стрелки потом было неохота.

Правда, в «Лефортове» существуют и свои «но» в виде очень жесткого выполнения тюремных правил. Например, изоляция в «Лефортове» очень строгая, и узнать, кто сидит в соседней камере (а в других централах все знают про всех), вам вряд ли удастся. Не удастся вам и «откосить» от обязательной ежедневной прогулки. Но при этом, если вы больны, врач придет сразу же, и тогда выгонять вас на мороз (как это иногда случалось у нас) никто не будет.

Если честно, то я пыталась договориться с приходившими ко мне на «шестерку» фээсбэшниками о том, что если мне и придется отбывать реальный срок, делать это на лефортовской «рабочке». Хотя реально при этом осознавала, что при такой неуемной профессиональной любознательности мне это вряд ли светит.

Во всем Падва виноват

В шесть часов утра в камере зажигается свет. Надо быстро встать, одеться и заправить шконку «по белому». Это когда края простыни заворачиваются сверху на сложенное вдвое одеяло. Потом можно чем-нибудь – например, пальто – укрыться и завалиться опять – до полвосьмого, восьми. Если только по тюрьме с очередным рейдом по контролю за дисциплиной не ходит кто-то из начальства. Тогда за сон после подъема и уж тем более за незаправленное «спальное место» можно запросто схлопотать выговор. У меня такой один есть. Выговор это реальное отодвигание возможности выхода по УДО (условно-досрочное освобождение). Это слово, как и другое, сладостное для всех заключенных, «амнистия», относится к священным понятиям. Это заветная мечта, а также морковка у тебя перед носом и рычаг управления для администрации исправительных заведений: будешь себя плохо вести, не будет тебе ни УДО, ни амнистии. Неважно, что государство на эту амнистию и так уже «забило». Слухи о том, что она вот-вот состоится, постоянно циркулируют в арестантской среде. Даже называют реальные даты. То, что эти слухи активно поддерживаются руководством СИЗО, вполне объяснимо. Оперативники даже приносили в камеру распечатки проектов амнистий из Интернета. Кто-то, начинавший свою карьеру вертухаем еще на «Бутырке», рассказывал о «золотой» амнистии 1994 года, когда на волю ушли все, кроме злостных нарушителей. Я встречала в тюрьме женщин, «переживших» амнистию 2000 года. Так их интересовал вопрос: а можно быть дважды амнистированным?

Любое упоминание об амнистии по телевидению – будь это хоть амнистия в Бангладеш, хоть налоговая амнистия капиталов, хоть высказывание правозащитников о том, что все цивилизованные страны к инаугурации президента такую амнистию устраивают, – вызывает в камере вой восторга. Ведь если говорят, значит, вот оно, вот-вот будет! Иначе бы не говорили. Морально готовят, стало быть. О том, какие ожидания были перед 60-летием Победы 9 мая 2005 года, и говорить нечего. Ведь к 55-летию амнистия была. И большая. Так что уж сейчас иной, кроме как «золотой», и ждать нечего. А это значит, что могут быть амнистированы те, кто получил сроки до десяти лет включительно, или им значительно эти сроки скостят. Ну а женщин, да тем более с детьми, это уж почти всех непременно коснется!

Цифра 246 – столько человек было реально амнистировано в честь 60-летия Победы – в комментариях не нуждается. А снижение рейтинга доверия – а точнее, его полное обнуление – по отношению к политике правительства и президента страны среди этого, то есть тюремного, электората, я думаю, власть мало заботит.

Самое удивительное, что после столь жестокого облома всех ожиданий слухи об амнистии еще продолжают циркулировать. Более того: в провале амнистии ко Дню Победы некоторые даже склонны были винить адвоката Михаила Ходорковского Генриха Падву, который озвучил в одном из своих телевизионных интервью надежду на то, что его подзащитный будет непременно в этом году, в связи с такой славной датой, амнистирован. О нелюбви президента страны к этому конкретно взятому олигарху известно всем, вот Путин амнистию и зарубил. А теперь, когда Ходорковский уже на зоне, Путин непременно сделает другую, специально для женщин. Интересно, а со Светланой Бахминой тогда что делать?

Считаем заново!

Вообще опытные сидевшие люди, как, например, знаменитая «властилина» Валентина Соловьева, с которой мне также довелось побыть вместе в одной камере, утверждают: в тюрьме, чтобы не впадать в тоску от бесконечности ожидания и черных мыслей, надо жить маленькими отрезками времени. Например, утром встали, ждем проверку. Она с 8.00 до 8.30. Проверка это когда весь наличный состав камеры выгоняется на «продол» – коридор перед камерами. Этимология этого термина мне не ясна, но, скорее всего, он пришел из украинского. На продоле «общак» – то есть большая камера на 42 или 44 места (в зависимости от наличие шконки на «пятаке») строится в ряд по двое. У старших – место в начале строя. «Свежие» бегут в самый конец, дальше от камеры. «Дежурный по продолу» должен доложить смене «вертушек» во главе с корпусной количество человек в камере и отрапортовать, что все в порядке. В «подследах» – камерах, где сидят подследственные, – количество людей меняется редко. В «осужденках» же, то есть камерах, куда переводят после вынесения приговора по делу или куда заводят взятых под стражу в зале суда после оглашения приговора, движение, «движуха» очень большая. Вчера троих «заказали» на этап, ночью завели двоих «судовых» (после осуждения) еще под утро завели трех «транзитников» (транзитом на зону из других тюрем или же тех, кто приехал из регионов на «верховку» – кассацию в Верховном суде): так это у нас сколько получается? Было 48 («осужденки» на шестом централе единственно перегруженные, хотя не критически, камеры), а теперь? Пятьдесят? «Неверно!» – развлекаясь, кричит дежурная. Считаем заново!

Наконец цифры у нее в отчете и после подсчета наличного состава «хаты» сошлись, можно заходить «домой» и завтракать. В кружки втыкаются кипятильники. Сначала розетки занимают старшие. Потом в порядке живой очереди.

После завтрака день также разбит на малые фрагменты. Постирать (если подошла твоя очередь и есть свободные веревки). Просмотр сериала. Кроссворды. Японские – на вес золота, разгаданные даже перерисовывают по цифрам. Книжки. Хотя с хорошими – трудно, из-за весьма специфического отношения к чтению заключенных библиотекарши с «шестерки». Потом прогулка. Если сидишь до трех месяцев (или до полугода – где как), одеваешься потеплее и идешь в обязательном порядке. Если «старосид» – остаешься и наслаждаешься наступившей в камере тишиной. Потому что прогулка большого разнообразия в жизнь не вносит: это выход в такой же, как камера, запертый маленький дворик с сеткой вместо крыши. Свежий воздух тут же «компенсируется» многочисленными зажженными сигаретами. Единственное развлечение – записи на лавках и двери, в которых всякие приветы, а с появлением мужчин – и сопливо-любовная чушь. Встречаются и «наезды», разоблачающие кого-то из «стукачей». Впрочем, это может быть и обычное бабское сведение счетов.

Потом обед. К нему надо подготовиться. О качестве тюремной кухни можно поговорить отдельно. Могу сказать, что даже мне, получавшей регулярные передачи «с воли», по выходе из тюрьмы врачи поставили диагноз: сильный авитаминоз и анемия. Не представляю, что происходит в организме тех, кто сидит на «голой баланде».

После обеда все опять по кругу: сериалы, походы «в гости» на соседние шконки с женскими выплакиваниями в платочек, вязание – для тех, кто раздобыл, что распустить на нитки и из чего сделать спицы или крючок, – игры в кости или бесконечное гадание на запрещенных самодельных картах. Ожидание адвоката. Ожидание письма из дома, передачи, «медицинской» или иной бандероли. Ожидание ответа на жалобу в прокуратуру. Ожидание это основное занятие в тюрьме, хорошо тренирующее и терпение, и выдержку, и – у кого оно есть – христианское смирение. У меня с этим всегда было плохо. Последняя точка в дне – вечерняя проверка, тоже в промежуток с восьми до полдевятого. Вечерний сериал. В десять гасят свет. Старосиды могут, если смена дежурных хорошая и разрешит, посмотреть на кухне телевизор. Отбой.

Чехлы для «Снежной королевы»

Шестой централ рассчитан примерно на тысячу посадочных мест. Это по моим подсчетам. Ведь количество заключенных в тюрьме – страшная военная тайна, тщательно оберегаемая от арестантов. Но примерно тысяча получается, если сложить двадцать четыре «общака» – большие камеры на 42–44 места с отдельными помещениями для кухни и туалетного блока, где есть душ, – двенадцать «полуспецов» на двенадцать мест каждая и шесть «спецов» на четыре шконки, прибавить еще «стационар» медчасти (хотя неизвестно, кого туда помещают – разве что тех, кто объявляет голодовку, или вместо карцера) и еще «рабочку» (это человек двадцать «хозбыков» – мужчин для всяких тяжелых работ – и две женские бригады хозобслуги и швейного цеха). А свои подсчеты по количеству сотрудников и охраны просто опущу. Могу лишь заверить, что случаев побега с «шестерки» за восемь с лишним лет ее существования не было и вряд ли будет, хотя всякие сомнительные инциденты случались. По поводу одного ночного эпизода с воплями и топотом охраны и ДПНС (дежурных помощников начальника СИЗО) нас всех мило потом пытались заверить «по секрету», что это были «учения». На которых, разумеется, никто не пострадал. Однако «рабочка» поутру смывала кровь в одном из прогулочных двориков.

«Рабочка», то есть те заключенные, которые осуждены на срок не более пяти лет и по каким-то соображениям остались для отбывания срока наказания в СИЗО (в швейной бригаде или хозобслуге), живет в отдельном блоке. «Рабочка» ремонтирует тюрьму, убирает снег, развозит баланду, перебирает овощи, и вообще используется на всех тюремных хозработах. Швейный цех внизу, в полуподвале. Там шьют камуфляжную форму для милиции и армии и выполняют коммерческие заказы типа пошива чехлов на одежду для магазина «Снежная королева». Будете что-то там покупать – учтите: качество чехлов отменное. Так как выдано оно буквально «из-под палки», когда за качеством одного следит вся бригада, и если что – мало не покажется. И это при такой норме выработки, за которой не угонятся самые профессиональные швеи-мотористки с «Трехгорной мануфактуры». А то, что рабочий день у «швейки» иной раз сильно превышает установленную для заключенных двенадцатичасовую норму, а при срочном заказе практически без перерывов, – ну и что? Вы еще профсоюз здесь заведите! На такой каторжной работе можно заработать аж сто шестьдесят рублей в месяц. Остальное, сударыни, мы тратим на ваше содержание. А эти 160 можно отоварить в тюремном магазине.

Перед «рабочкой» бывает еще и «подрабочка». Это не знаю как юридически оформленное подразделение состоит из тех, у кого приговор еще не вступил в законную силу, то есть не пришла бумага из суда. Иногда на это уходит месяца полтора-два. «Подрабочка» денег никаких официально не получает, хотя используется на самых тяжелых работах – мытье полов, разгрузке овощей и т.д. Живет «подрабочка» в таких же камерах, как и заключенные, только что с некоторыми мелкими привилегиями.

О привилегиях. Парадоксальный юридический факт – в условиях СИЗО те, кто осужден (та же самая «рабочка»), и, по закону, поражен в правах, имеют на деле куда большую свободу, возможностей и прав, чем тот, кто сидит под следствием. Подследственный официально прав еще никаких не лишен, даже теоретически может быть оправдан. Однако из всех этих якобы неотобранных прав реально реализуется только одно – право голоса на выборах. Я даже сама воспользовалась им дважды – во время выборов Путина в президенты и выборов «Единой России» в Мосгордуму.

Осужденные сидят в запертых камерах – «крытке». Осужденная «рабочка» пользуется правом перемещения, иногда бесконвойного, по территории СИЗО. Прогулка «подследов» – по часу раз в день, в ограниченном пространстве глухо забетонированного дворика за решеткой. Прогулка «рабочки» – до двух раз в день, по двору СИЗО, где деревья и травка и больше пространства хотя бы для того, чтобы поиграть в мяч. Условия содержания отличаются на порядок. Камеры «рабочки» не заперты, есть помещения для кухни с плитой и комнаты отдыха. На кухне можно что-нибудь приготовить себе на сковородке, а не с помощью кипятильника. Есть своя посуда. В передачах разрешены домашние продукты. Перед Новым годом «рабочке», по их рассказам, разрешили вторую в месяц передачу от родственников, в то время как подследственные были ограничены прежними жесткими рамками. Вообще таких мелочей, из которых состоят простые бытовые радости, масса. И все они не в пользу «подследов», чье существование гораздо невыносимее, чем у «рабочки».

Это правило действует и на мужских централах, с одной только разницей: там, где существуют «понятия» (к «шестерке» это не относится), к «хозбыкам» отношение более чем презрительное. Я наблюдала это даже на тюремной «больничке», где «хозбыки» эксплуатировались для доставки межкамерной переписки. Отказаться взять «маляву» нельзя, а если «спалишься» (то есть кто-то из охраны это заметит), УДО тебе не видать.

Ластик от гражданина начальника

Самая идиотская тюремная истина, которую приходится втолковывать вновь прибывшим арестантам, – та, что вопрос «почему» не имеет никакого логического ответа. Почему можно пользоваться кипятильниками и нельзя – электроплиткой, утюгом или там феном для волос? И тем и другим, при наличии желания, убить вполне можно. Почему нельзя гулять во дворе вместе с «рабочкой»? Почему нельзя цветные карандаши? («Вы будете себе делать наколки», – важно отвечает служба режима. Бог мой, при наличии стольких салонов тату найдите идиотку, которая захочет это делать в тюремной антисанитарии!) Почему нельзя комнатные растения? Почему нельзя, когда замерзаешь, второе одеяло, а только по предписанию врача? В «Лефортове» второе одеяло так просто выдают, когда холодно. Почему под запретом нитки для вязания и вообще всякие веревочки? На колготках, если приспичит, вешаться куда удобнее, а на них запрета, слава тебе господи, нет. Почему нельзя точилки для карандашей и ластики? Когда хамоватая сотрудница отдела режима со словами «а из ластиков можно сделать такое!» отобрала их у меня во время шмона (так и не уточнив, что же из них можно сделать), после устроенного по этому поводу скандала меня вызвал ДПНС. Пришлось рассказать, что ластик, увы, перечнем разрешенного Минюстом не предусмотренный, есть письменная принадлежность, необходимая мне для работы по моему уголовному делу, а стало быть, без него нарушаются мои конституционные права на защиту. Не знаю, что больше впечатлило начальника – мое отчаяние или конституционные права, но ластиком он поделился. Своим личным.

Вот это полное бесправие – один из самых тяжелых психологических моментов в заключении. Разрешенное сегодня завтра может вдруг попасть в список запретов, как, например, случилось с зажигалками. Обыск в камере может превратиться в измывательство с выворачиванием на пол всех продуктов и раскидыванием бумаг. Еще большим унижением становятся личные досмотры, особенно после возвращения с суда, когда практика буквального «заглядывания во все дырки» (за что на мужском централе просто бы подняли бунт) – увы, обыденность. А чего стоит выматывающее ожидание в автозаке, который уже въехал во двор тюрьмы и стоит перед дверями «сборки». Час-полтора на то, чтобы «подобрать документы» на тех, кого утром отправляли на суды, – и это при тридцатиградусном морозе или удушающей жаре – обычное дело. Обмороки в автозаках от духоты – тоже. Вопли о том, что срочно «надо», потому что сейчас плохо будет, никого не трогают.

С умилением слушаешь описание «бытовых трудностей» заключенных в нигерийской или, скажем, катарской тюрьме. Вам бы наши трудности. Вообще изнутри, из тюрьмы, четко понимаешь, что по порядкам, царящим в местах заключения, мы не только что в 37-м году застряли, а из времен опричников не очень-то выбрались. Упоминать про презумпцию невиновности вообще несерьезно. Ее нет по определению. Это хорошо чувствуется во всех тюремных правилах, которые предусматривают возникновение у тебя самых невероятных фантазий, направленных на нарушение режима, членовредительство и хулиганство, которые они, эти правила, должны пресечь. Меня позабавили вывешенные в камерах правила пользования кипятильниками, в которых, среди прочего, запрещалось от кипятильника… прикуривать. Если бы не это запрещение, мне бы в голову не пришла такая возможность его использования.

(Продолжение следует)

Совершенно секретно
http://flb.ru/info/36518.html
Юлия ПЕЛЕХОВА, Специально для «Совершенно секретно»
01.03.2006

Чайка

Абрамович Р.А.
Авдийский В.И.
Авен П.О.
Агапов Ю.В.
Агафонов С.Л.
Адамов Е.О.
Акаев А.А.
Акилов А.Г.
Аксененко Н.Е.
Алаферовский Ю.П.
Алекперов В.Ю.
Александров В.Л.
Алексий II ..
Алешин Б.С.
Алиев Г.А.
Алиев Г.А.
Алматов З.А.
Алханов А.Д.
Ананенко А.А.
Ангелевич А.В.
Анодина Т.Г.
Анпилов А.Н.
Антонов Ю.В.
Антошин С..
Артюхов В.Г.
Аушев .С.
Афанасьев В.Л.
Ашлапов Н.И.
Аяцков Д.Ф.
Баварин В.Н.
Барановский Д.Р.
Баркашов А.П.
Барсуков В.С.
Барщевский М.Ю.
Басаев Ш.С.
Басалаев В.А.
Басилашвили О.В.
Батожок Н.И.
Батурин В.Н.
Батурина Е.Н.
Бельянинов А.Ю.
Беляев С.Г.
Бендукидзе К.А.
Березкин Г.В.
Березовский Б.А.
Берстейн И..
Беспаликов А.А.
Бессонов Г.К.
Блаватник Л.В.
Бобрышев В.С.
Богданов В.Л.
Богданов В.Л.
Богданчиков С.В.
Богомолов Г.С.
Богомолов О.А.
Бойко О.В.
Бойко М.В.
Бойцев .А.
Болдырев Ю.Ю.
Боллоев Т.К.
Боровой К.Н.
Бородин П.П.
Бородин А.Ф.
Браверман А.А.
Брудно М.Б.
Брынцалов В.А.
Буданов Ю.Д.
Будберг А.П.
Букаев Г.И.
Булавинов В.Е.
Буренин Д.А.
Бутов В.Я.
Быков А.П.
Быстров Е.И.
Бычков Е.М.
Вавилов А.П.
Вайнштейн А.Л.
Вайншток С.М.
Ванин М.В.
Ваничкин М.Г.
Васильев Д.В.
Вахмистров А.И.
Вексельберг В.Ф.
Вексельберг В.Ф.
Вернер Н.В.
Верясов Ю.В.
Вешняков А.А.
Вилков П.В.
Вильчик В.А.
Винниченко Н.А.
Виноградов В.В.
Виноградов А.В.
Вирясов В.И.
Волин А.К.
Волков А.А.
Волков А.М.
Воловик А.М.
Волошин А.С.
Волчек Д.Г.
Вольский А.И.
Вульф А.Ю.
Вьюгин О.В.
Вьюнов В.И.
Вяхирев Р.И.
Газизуллин Ф.Р.
Гайдамак А.А.
Гайсинский Ю.А.
Гальчев Ф.И.
Гаон Н..
Гафаров Г.Г.
Геворкян Н.П.
Геращенко В.В.
Глазков А.А.
Глазунова В.Ф.
Глазьев С.Ю.
Глушков Н..
Глущенко М.И.
Говорин Б.А.
Голдовский Я.И.
Голикова Т.А.
Головлев В.И.
Голомолзин А.Н.
Голубицкий В.М.
Горбачев М.С.
Горбенко Л.П.
Гордеев А.В.
Горнштейн А.С.
Городецкий В.Ф.
Грач Л.И.
Грачев П.С.
Греф Г.О.
Громов Б.В.
Грошев В.П.
Грызлов Б.В.
Гудовский А.Э.
Гужвин А.П.
Гулямов К.Г.
Гуров А.И.
Гусинский В.А.
Гуцериев М.С.
Гущин Ю.Н.
Дамитов К.К.
Дарькин С.М.
Дерипаска О.В.
Деркач Л.В.
Джабраилов У.А.
Дзасохов А.С.
Добров А.П.
Доренко С.Л.
Драчевский Л.В.
Дробинин А.Д.
Дубинин С.К.
Дубов В.М.
Дубов К.С.
Дьяченко Т.Б.
Дьяченко(Юмашева) Т.Б.
Ебралидзе А.И.
Евдокимов М.С.
Евдокимов Ю.А.
Евлоев М..
Евстафьев А.В.
Евтушенков В.П.
Егиазарян А.Г.
Егоров В.Г.
Ельцин Б.Н.
Епимахов В.В.
Еременко В.И.
Ефремов А.Ф.
Ефремов А.А.
Жаботинская Е.И.
Жеков С.В.
Живило М.Ю.
Жириновский В.В.
Жуков А.Д.
Забелин С.В.
Задорнов М.М.
Заполь Ю.М.
Зеленин Д.В.
Зивенко С.В.
Зимин Д.Б.
Золотарёв Б.Н.
Золотарев Б.Н.
Зубков В.А.
Зубов В.М.
Зубрин В.В.
Зуев С..
Зурабов М.Ю.
Зюганов Г.А.
Зязиков М.М.
Иванинский О.И.
Иванишвили Б.Г.
Иванов В.П.
Иванов С.Б.
Иванов И.С.
Игнатенко В.Н.
Игнатов В.А.
Игнатьев С.М.
Игумнов Г.В.
Ильюшенко А.Н.
Ильюшин А.В.
Ильясов С.В.
Илюмжинов К.Н.
Илюхин В.И.
Индинок И.И.
Йордан Б.А.
Каган А.В.
Каданников В.В.
Кадыров А.Х.
Кадыров Р.Х.
Кадыров Р.А.
Кажегельдин А.М.
Казанцев В.Г.
Казьмин А.И.
Калмурзаев С.С.
Каменев А.Л.
Камышан В.А.
Кантор В.В.
Карелин А.А.
Карелова Г.Н.
Каримов И.А.
Касьянов М.М.
Катанандов С.Л.
Квашнин А.В.
Керимов С.А.
Кибирев С.Ф.
Кириенко С.В.
Кириллов В.В.
Кирпа Г.Н.
Киселев Е.А.
Киселев В.В.
Киселев О.В.
Кислицын В.А.
Клебанов И.И.
Климашин Н.В.
Климов В.Н.
Кобзон И.Д.
Ковалев В.А.
Ковалев А.Я.
Коган В.И.
Кодзоев Б.И.
Кожин В.И.
Кожокин М.М.
Козак Д.Н.
Колмогоров В.В.
Кольба Н.И.
Коляк Р.А.
Комаров А.А.
Кондратенко Н.И.
Кондратов А.Ф.
Коновалов В.Ф.
Коняхин Г.В.
Корбут Н.П.
Коржаков А.В.
Костиков И.В.
Костин А.Л.
Котелкин А.И.
Кох А.Р.
Кошкарева Т.П.
Кошман Н.П.
Крамарев А.Г.
Красненкер А.С.
Кресс В.М.
Кротов В.Ю.
Круглов А.С.
Кудрин А.Л.
Кузнецов В.Е.
Кузнецов В.И.
Кузнецов Г.С.
Кузык Б.Н.
Кукес С.Г.
Кулаков В.Г.
Кулаков И.Е.
Купцов В.А.
Курманаев А.Т.
Кучма Л.Д.
Лаврик А.Н.
Лавров С.В.
Лазаренко П.И.
Лазовский В.Н.
Лапшин М.И.
Латыпов У.Р.
Латышев П.М.
Лебедев Ю.И.
Лебедев С.Н.
Лебедев П.Л.
Лебедев А.Е.
Лебедь А.И.
Лебедь А.И.
Леваев Л.А.
Левин Н.И.
Левитин И.Е.
Леонов В.В.
Леонтьев М.В.
Лесин М.Ю.
Лившиц А.Я.
Лиманский Г.С.
Лисин В.С.
Лисицын А.И.
Лисовский С.Ф.
Литвин В.М.
Литвиненко А.В.
Лихачев А.Н.
Логинов Е.Ю.
Логинов В.Г.
Лодкин Ю.Е.
Локоть А.Е.
Лондон Я.Р.
Лужков Ю.М.
Лукашенко А.Г.
Лучанский Г.Э.
Лысенко А.Г.
Лысенко Г.И.
Лычковский А.Е.
Львов Ю.И.
Люлько А.Н.
Магомедов М.М.
Макаров И.В.
Макаров А.С.
Малин В.В.
Малышев В.И.
Мальцев Л.С.
Мальцев С.И.
Мамай И.И.
Мамут А.Л.
Мананников А.П.
Маркелов Л.И.
Маркова А. .
Марчук Е.К.
Маслов Н.В.
Масхадов А.А.
Матвиенко В.И.
Матюхин В.Г.
Махачев Г.Н.
Махмудов И.К.
Машковцев М.Б.
Медведев Д.А.
Мельников А.А.
Мельниченко А.И.
Мерзликин К.Э.
Миллер А.Б.
Минаков И.А.
Мирилашвили К.М.
Мирилашвили М.М.
Миронов С.М.
Миронов О.О.
Михайлов А.Н.
Михайлов Е.Э.
Михайлов С.А.
Мозяков В.В.
Мордашов А.А.
Мороз И.Г.
Морозов А.В.
Мочалин Н.А.
Мусаев А.А.
Мутко В.Л.
Муха В.П.
Назарбаев Н.А.
Назаров А.В.
Наздратенко Е.И.
Нарусова Л.Б.
Наумов В.В.
Невзлин Л.Б.
Немцов Б.Е.
Никешин С.Н.
Никитин В.А.
Николаев В.Н.
Николаев М.Е.
Никольский Б.В.
Ниязов А.В.
Ниязов (Туркменбаши) С.А.
Новиков В.А.
Новицкий Г.В.
Нургалиев Р.Г.
Нухаев Х.Т.
Окулов В.М.
Омельченко А.А.
Онищенко Г.Г.
Ооржак Ш.Д.
Орджоникидзе И.Н.
Осин В.К.
Оськина В.Е.
Отдельнов М.Г.
Павловский Г.О.
Пак В.А.
Паколли Б..
Палий В.О.
Парамонова Т.В.
Патаркацишвили Б.Ш.
Патрушев Н.П.
Петров В.А.
Петров Ю.В.
Петрунько А.К.
Петухов В.Г.
Пехтин В.А.
Пехтин В.А.
Пимашков П.И.
Платов В.И.
Плетнев О.Н.
Позгалев В.Е.
Полежаев Л.К.
Полещук С.Е.
Политические секс-скандалы ..
Полтавченко Г.С.
Потанин В.О.
Потебенько М.А.
Потехин А.В.
Потехина И.П.
Похмелкиин В.В.
Похмелкин В.В.
Починок А.П.
Прилепский Б.В.
Примаков Е.М.
Простяков И.И.
Прохоров А.Д.
Прохоров М.Д.
Прусак М.М.
Пугач В.Н.
Пугачев С.В.
Пуликовский К.Б.
Путин В.В.
Путина Л.А.
Рабинович В.З.
Радуев С.Б.
Райков Г.И.
Рахимов М.Г.
Рахмонов Э.Ш.
Резников А.В.
Рейман Л.Д.
Рейман Л.Д.
Ремезков А.А.
Ресин В.И.
Рогозин Д.О.
Родионов П.И.
Рокецкий Л.Ю.
Россель Э.Э.
Румянцев А.Ю.
Руцкой А.В.
Рушайло В.Б.
Рыбкин И.П.
Рыдник Ю.Е.
Рюзин В.В.
Саакашвили М.Н.
Сабадаш А.В.
Сабсаби З.М.
Савин А.А.
Савинская Н.А.
Садовничий В.А.
Сажинов П.А.
Сафин Р.Р.
Селезнёв Г.Н.
Семенов В.М.
Семигин Г.Ю.
Сенкевич Н.Ю.
Сергеев И.Д.
Сергеенков В.Н.
Сергиенко В.И.
Сердюков В.П.
Серов К.Н.
Сечин И.И.
Скуратов Ю.И.
Слиска Л.К.
Сметанин О.А.
Смирнов В.Г.
Смирнов В.А.
Смоленский А.П.
Смушкин З.Д.
Соинов А.Н.
Соколов А.С.
Солтаганов В.Ф.
Спасский И.Д.
Спиридонов Ю.А.
Стародубцев В.А.
Степанов А.Г.
Степашин С.В.
Столповских В.С.
Строев Е.С.
Струганов В.В.
Субанбеков Б.Ж.
Сулейменов К.Ш.
Султанов У.Т.
Сумин П.И.
Суриков А.А.
Сурков В.Ю.
Сыдорук И.И.
Танаев Н.Т.
Тарасов С.Б.
Тасмагамбетов И.Н.
Тахтахунов (Тайванчик) А.Т.
Тимошенко Ю.В.
Титков С.Н.
Титов А.К.
Титов К.А.
Тихомиров Н.В.
Тихон (..
Ткачев А.Н.
Толоконский В.А.
Томилов Н.Ф.
Томчин Г.А.
Топоев Э.Т.
Торлопов В.А.
Тохтахунов (Тайванчик) А..
Трабер И.И.
Трошев Г.Н.
Трутнев Ю.П.
Тулеев А.М.
Тургуналиев Т.Т.
Тусупбеков Р.Т.
Тюльпанов В.А.
Тяжлов А.С.
Усманов А.Б.
Усс А.В.
Устинов В.В.
Уткин Н.Д.
Фадеев Г.М.
Фархутдинов И.П.
Федоров Н.В.
Федоров Б.Г.
Федорова О..
Федулев П.а.
Филатов В.Б.
Филатов С.С.
Филипенко А.В.
Филиппов В.М.
Филичев А.Г.
Фомин А.А.
Фортыгин В.С.
Фрадков М.Е.
Франк С.О.
Фридман М.М.
Фурсенко А.А.
Хагажеев Д.Т.
Хайруллоев Ш.Х.
Хакамада И.М.
Хан Г.Б.
Хапсироков Н.Х.
Харитонов Н.М.
Хлопонин А.Г.
Ходорковский М.Б.
Ходырев Г.М.
Холод Л.И.
Хомлянский А.Б.
Христенко В.Б.
Церетели З.К.
Чайка Ю.Я.
Червов В.Д.
Черкесов В.В.
Чернoй Л.С.
Чернoй М.С.
Черномырдин В.С.
Чернухин В.А.
Чигиринский Ш.П.
Чикуров С.В.
Чуб В.Ф.
Чубайс А.Б.
Шаймиев М.Ш.
Шаманов В.А.
Шамузафаров А.Ш.
Шандыбин В.И.
Шанцев В.П.
Шаповалов Г.Г.
Шарипов Х.Х.
Шаталов В.И.
Шахновский В.С.
Швец Л.Н.
Швидлер Е.М.
Швыдкой М.Е.
Шеварнадзе Э.А.
Шевченко В.А.
Шевченко Ю.Л.
Шевченко С.А.
Шершунов В.А.
Шефлер Ю.В.
Шимкив А.И.
Шкребец А.Н.
Шматов Ю.А.
Шойгу С.К.
Шохин А.Н.
Штыров В.А.
Шувалов И.И.
Шустерович А..
Шутов Ю.Т.
Щербинин А.Я.
Южанов И.А.
Юмашев В.Б.
Ющенко В.А.
Явлинский Г.А.
Язев В.А.
Яковлев В.А.
Яковлев И.В.
Яковлев В.Ф.
Яковлев К.К.
Яковлева И.И.
Янковский А.Э.
Янукович В.Ф.
Ястржембский С.В.
Яшин В.Н.

Электронное общественно-политическое периодическое издание «Компромат.ru» («Kompromat.ru») («Compromat.ru») Свидетельство Министерства РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовых информаций о регистрации СМИ Эл № 77-6736 от 14 января 2003 г.