Деньги СБС достались президенту?

История СБС-Агро (в девичестве - банк "Столичный") - как шарик-многогранник в данс-холле: начнешь крутить - последовательно высвечивает все. Незаконное дитя теневого бизнеса и агонизирующих советских властных структур, банк, пройдя, как, впрочем, многие, путь отмывания денег сомнительного свойства и пережив волны публикаций о связях с русской мафией, дожил до панегирика в респектабельной "Вашингтон пост", назвавшей его одним из столпов российского капитализма. В отличие от многих (достаточно вспомнить "Олби"), обеспечив детей, внуков и правнуков, Смоленский не остановился на достигнутом, не стал проедать капиталы, но начал вкладывать их, в том числе и в страну. Связавшись с черной дырой российской экономики - сельским хозяйством, банк подсел на иглу легких госбюджетных денег. Расширив благодаря Агропромбанку свою структуру до 1600 отделений по всей стране и 40 тысяч сотрудников, стал действительно школой капитализма ("деньги должны работать!") для сотен тысяч людей "от Москвы до самых до окраин". СБС-Агро сыграл роль матки нарождающегося российского среднего класса, который сам же и похоронил, вложив его деньги в рискованные валютные операции.

В большинстве цивилизованных стран мира за (1) увод активов банка, (2) необеспечение вкладов клиентов при вложении в высокорискованные операции Александр Смоленский и его компаньоны, среди которых и Борис Березовский, стали бы объектами уголовного преследования. В Отечестве же все наоборот. Именно СБС-Агро стал получателем самых больших стабилизационных кредитов Центрального банка. Однако возвращать деньги вкладчикам, если такое все-таки случится, будет не Смоленский - бюджет, то есть те же уже обобранные налогоплательщики. Мало того, Александр Смоленский и его компаньоны настаивают, чтобы блокирующий пакет санированного бюджетом банка принадлежал лично им. История еще не закончена: на одном из последних заседаний АРКО, на котором решили-таки обойтись без "помощи" владельцев СБС, глава ЦБ Виктор Геращенко, как утверждают свидетели, осторожно спросил: "А как на наше решение отреагирует известный всем нам деятель?". Геращенко - все поняли - имел в виду Бориса Березовского, но имени его не назвал.

Однако как все было бы просто, если бы история СБС-Агро объяснялась только неэффективным менеджментом или (и) нечистоплотностью банкиров и предпринимателей. О том, что СБС-Агро (равно как и МЕНАТЕП, и Инкомбанк, и целый ряд других банков) - банкрот, ЦБ и правительство знали еще до кризиса. Что тот же СБС (цитата) "последние годы всегда работал с убытком", известно было в том числе и в Минфине. Что активы банка переведены, как выразился в разговоре с автором Виктор Геращенко, "на непонятных акционеров и впрямую не связанные с банком структуры" знало и прежнее руководство ЦБ, и нынешнее. Спрашивается, зачем же тогда продолжали выдавать банку кредиты? Почему не банкротили СБС, позволяя ему уводить налево последние ликвидные активы? Этот вопрос автор задавала руководителям Центрального банка, Минфина, Генпрокуратуры, говорила с источниками в правительстве, в МВД, в банковской среде. Могу утверждать: потому что это было выгодно.

Теперь - кому.

Первый кредит СБС-Агро получил 14 августа 1998 года, за три дня до кризиса. Сумма - 650 миллионов рублей (100 миллионов долларов в тех ценах). Кредит дали под 60 процентов годовых на 133 дня со сроком погашения 25 декабря того же года. В залог приняли 76 процентов обыкновенных именных акций банка номинальной стоимостью 100 рублей каждая плюс право аренды (до 2046 года) на здание на Неглинке, 14 (дом по соседству с ЦБ), площадью без малого 6 тысяч квадратных метров - это памятник архитектуры, знаменитый Торговый дом Юргенсона XIX века. Памятуя, что к тому времени СБС был должен только западным кредиторам один миллиард 200 миллионов долларов, можно было подумать, что Смоленский навсегда расстается и с двумя третями акций своего банка, и с весьма неплохой недвижимостью в самом центре Москвы. Но, как говорится в известной рекламе, "ночью дешевле". Уже 2 октября - то есть чуть меньше чем через три недели после триумфального утверждения на пост премьера России Евгения Примакова - Центральный банк "в целях выполнения программы по повышению финансовой устойчивости банка" принимает решение об открытии СБС-Агро кредитной линии на сумму 7 миллиардов 400 миллионов рублей (в тех ценах - около 400 миллионов долларов) уже до 25 сентября и спустя еще три недели подписывает с банком "Генеральное соглашение N 348".

Оставим в стороне формулировки, ибо если в них вчитываться, то можно подумать, что банкир с тридцатилетним стажем Виктор Геращенко вместе со всем советом директором главного банка страны сошел с ума: как можно повысить финансовую устойчивость кредитного учреждения, которого де-факто уже нет? Но это - семечки. "Цветочки" - в трех других документах, подписанных заместителем ГУ ЦБ по Москве А. М. Алексеевым и руководством банка в том же октябре. А именно: согласно "Дополнительному соглашению N 1" прежний залог (76 процентов акций и дорогая недвижимость) отменялся, а вместо него в обеспечение нового кредита (прежний при этом не возвращен!) заложена ипотека нежилого здания по Большому Кисельному переулку и аренда земельного участка, "функционально обеспечивающего закладываемый объект", то есть, надо понимать, земля под строением. Другими словами, вместо дорогой офисной площади, с которой ежемесячно тот же ЦБ, сдавая ее в аренду, мог бы снимать золотые сливки, отдаются строение и земля, с которых взять легально нечего.

Но и этого мало: в обеспечение кредитной линии банк щедро передает и свои акции. Только вместо почти шести миллионов акций, заложенных за стомиллионодолларовый кредит, отдает за кредит, вчетверо (!) больший, в 12 раз меньше акций - пятьсот тысяч акций без одной (из тех, что были заложены еще в августе). Однако и это Смоленскому, вероятно, показалось излишней щедростью, а управление ЦБ по Москве, надо понимать, засмущалось оттого, что снимает с банкира последнюю рубашку: заложенные дважды акции были "по соглашению сторон" переоценены, и цена за акцию банка-банкрота поднялась в десять раз, составив 1000 рублей. Вот уж действительно - "ночью скидки"! Жаль только, ни Васе, ни Геле, ни сотням тысяч других рядовых вкладчиков СБС-Агро на этом празднике погулять не пришлось. Гуляли другие.

Банкоматы СБС-Агро заработали в Белом доме и в Государственной Думе. Народные избранники и чиновники торопились вынуть свои кровные. И вполне резонно: разве зря депутаты самых разных фракций писали письма в правительство и ЦБ, требуя выдать банку Смоленского кредит?

В судах тем временем копились исполнительные листы по уже выигранным процессам "вкладчики против СБС": банк попросту не переводил денег. Хотя, строго говоря, удовлетворить исполнительные листы мог сам Центральный банк - просто снять эти суммы с корреспондентского счета банка. "Примерно 2-3 миллиарда из денег, выделенных СБС-Агро Центральным банком, пошли в аграрный сектор. А вот как были использованы остальные средства - не знаю", - сказал в интервью автору Михаил Задорнов, бывший министр финансов России.

Подчеркну: все это происходило как раз в те восемь месяцев, когда у власти находилось правительство "народного доверия" Евгения Примакова. Газеты писали: причина особой благосклонности Белого дома к СБС - в особых отношениях Александра Смоленского с тогдашним аграрным вице-премьером (и ныне кандидатом в депутаты от "Отечества - Всей России") Геннадием Куликом: сын последнего входил (входит?) в руководство банка. Это правда, но далеко не вся. Правда в том, что правительство Примакова стояло на страже государственных интересов - так, как оно их понимало, когда интересы государства чудесным образом совпадают с интересами власти, бюрократии и редко, почти никогда - с интересами остальной страны.

Таким образом, "политическое согласие", нежные отношения Белого дома с большинством Думы, столь успешно рекламируемые и тогда, и сейчас, были куплены деньгами не политиков - обворованных элитой граждан.

Молчала и Генпрокуратура. Молчал Минюст, не торопились искать активы банка МВД и ФСБ. И - тоже по вполне рациональным мотивам. "Смоленский сделал одну очень умную вещь, - объяснял автору глава ЦБ Виктор Геращенко. - Он внедрил систему, при которой зарплаты сотрудников ФСБ, МВД, Министерства обороны, Кремля ("администрация держит свои деньги в МДМ-банке", - поправил Задорнов), правительства, наконец, депутатов Госдумы переводились на счета в СБС. Их деньги тоже зависли в банке".

"Именно поэтому ЦБ и дал самый большой кредит СБС, чтобы начальники могли вынуть свои деньги?" - "Мы выдали кредит СБС, понимая всю важность этого банка", - как всегда, демонстрируя чудеса дипломатии, ответил Геращенко. "Важность" была оценена обеими сторонами: по данным журнала "Деньги", банк-банкрот СБС-Агро по-прежнему входит в число - четвертое место в списке - самых бюджетных банков страны, то есть банков, оперирующих с деньгами исполнительной власти.

"У Геращенко очень специальные отношения с СБС, - возражает банкир, чей банк не получил денег от ЦБ (всего Центральный банк с сентября по ноябрь выдал 18 миллиардов рублей в стабилизационных кредитах). - Ходили разговоры, что помочь СБС просил Юрий Лужков: банк задолжал кучу денег московскому правительству, а получив кредит, первым делом с ним и расплатился. Поговаривают, что и с Московским международным банком самого Геращенко Смоленский тоже рассчитался".

"Президент не подписал закон о банкротстве кредитных организаций, вето должно было быть преодолено Госдумой и Советом Федерации, и в результате закон был запущен только в марте", - настаивает Виктор Геращенко. Так Смоленского, надо понимать, отблагодарил Кремль: как утверждают источники в Генпрокуратуре (и Юрий Скуратов в интервью этого факта не опроверг), через Столичный банк сбережений шло финансирование президентской кампании Ельцина 1996 года. Смоленский, говорят они, благоразумно сохранил все копии платежных поручений - теперь это его страховой полис. Те же источники свидетельствуют: мебель в новой квартире тогда еще действующего генерального прокурора Скуратова тоже оплатил СБС. (Скуратов этот факт, естественно, отрицает.)

Впрочем, есть и еще одна линия аргументов, объясняющая лояльность властей к банкам-банкротам. Коротко ее можно обозначить как "карающая рука олигархов".

"Позиция правительства Кириенко было однозначна: несостоятельные банки надо банкротить. Эта позиция стоила и Кириенко, и Дубинину их постов", - говорит Михаил Задорнов. "И Дубинин раньше, и Геращенко сейчас смертельно боялись и боятся Смоленского. Я, помню, спросил зама Геращенко: "Почему вы не заберете у СБС лицензию?" - "Мы что - сумасшедшие? Мы жить хотим", - рассказывал высокопоставленный чиновник правительства. Сергей Кириенко: "20 августа, через три дня после кризиса, мы собрали банкиров. У них было только одно требование: "Дайте денег". Особенно активен был Березовский, отстаивавший СБС. Он сказал примерно следующее: "Мы поняли: правительство - наш враг, поэтому мы используем все наши ресурсы, включая СМИ, чтобы вас замочить..."

Казалось бы, все так. Спустя неделю Кириенко был отправлен в отставку, а банки благополучно, несмотря на открывшуюся охоту на одного из олигархов - Бориса Березовского и возобновление старого уголовного дела на Александра Смоленского (что, впрочем, никак не помешало ему получить самый больший кредит ЦБ), стали отстраивать бридж-банки. СБС создал Первое общество взаимного кредита, МЕНАТЕП, который по сию пору должен более миллиарда рублей частным вкладчикам, - аж целых два. На сегодняшний день МЕНАТЕП СПб, получивший в наследство бизнес отца-основателя, но при этом не отвечающий по его долгам, занимает 11-ю строчку в числе крупнейших банков России: за год после кризиса (!) этот петербургский брат-близнец московского банкрота в девять раз увеличил свой капитал. Как так? А так. Ответ - на дне Москвы-реки: незадолго до отзыва лицензии у банка МЕНАТЕП (июнь 1999 года) грузовик, перевозивший документы банка, попал в аварию и свалился в реку. "Мы сообщили о том премьеру (тогда им был уже Сергей Степашин. - Е. А.), шофера допросили. Кажется, на том все и закончилось", - рассказывал Геращенко. И еще одна небезынтересная деталь: по сию пору на Нью-Йоркской фондовой бирже торгуются депозитарные расписки (так называемые АДР) двух российских банков-банкротов: Инкомбанка и МЕНАТЕПа. Специалисты утверждают: те, кто покупает эти расписки, знают - рано или поздно спрятанный капитал банков всплывет. "Нет сомнений, что тому же МЕНАТЕПу есть что скрывать - иначе зачем грузовику с документами было падать в реку?" - смеется Геращенко. "Найти уведенные в оффшоры активы СБС или МЕНАТЕПа можно. Беда в том, что никто - я имею в виду государственные институты власти - этого делать не хочет", - заключил мой собеседник-банкир.

Не хотят. Не "не могут", а именно не хотят. Захотела временная администрация Инкомбанка (последний должен частным вкладчикам около четырех миллиардов рублей) найти уведенные в оффшоры активы - и часть нашла.

События 17 августа и все, что последовало за ними, отчетливо показали: олигархи ничто по сравнению с мощью государственной машины. Она может их всех разом превратить в пыль. Но действия этой машины направлены на достижение собственных интересов, точнее, интересов чиновников всех уровней - в Кремле, в Белом доме, в регионах.

Правительство Кириенко хотело побороться с олигархами, но не смогло, наступив на интересы других чиновников - из Кремля.

Правительство Примакова могло, но не хотело.

Правительство Степашина и не хотело, и не могло.

Премьер Путин мочит в сортире террористов.

Сотни тысяч потерявших свои сбережения людей в эти интересы не вписываются.

Вот в чем беда: в России - так же как в Советском Союзе - по-прежнему главенствует идея приоритета интересов государства над интересами личности. Олигархический социализм в России сменил номенклатурный или бюрократический капитализм. Экономическая основа режимов разная, приоритеты и вектор интересов - те же: выживание бюрократии любой возможной ценой.

Новая газета
http://flb.ru/info/0.html

01.11.1999