Оборона московского правительства

19 декабря в самом центре Москвы было совершено покушение на вице-премьера московского правительства Иосифа Орджоникидзе. Об истинных мотивах убийц можно только гадать. Ясно одно: при прежнем огромном влиянии московской власти такого рода преступление вряд ли было бы возможно.

Жертва жива, убийца мертв

В 9 часов 14 минут утра 19 декабря в Леонтьевском переулке, в ста метрах от московской мэрии (и, кстати, ровно напротив здания АФК "Система"), двое в черных масках обстреляли из АКМ "ниссан", за рулем которого сидел сорокалетний Иван Петрин. Водитель был убит на месте, его пассажир не шевелился. Киллеры бросили оружие, изрешетив машину (в ней обнаружено более 30 пулевых отверстий -- большая часть пришлась в лобовое стекло, несколько пуль застряли в задней двери). Через минуту пассажир, шатаясь, выбрался из "ниссана" и побрел в ближайший магазин -- это были "Продукты в Леонтьевском".
Там выстрелов никто не слышал -- играла музыка. Бледный кавказец лет пятидесяти, держась за живот, распахнул дверь:
-- Я ранен, водитель убит... Девочки, вызовите "скорую"...
Девочки, почувствовав в раненом человека, привыкшего властвовать, бросились звонить. Орджоникидзе был в таком шоке, что даже забыл о наличии у него собственного мобильного телефона -- лишь пять минут спустя он позвонил в мэрию, куда должен был приехать на совещание к десяти утра, и сообщил, что ранен. Все это время он умолял старшую продавщицу не отходить от него -- видимо, боялся, что киллеры вернутся.
"Все-таки Москва не тянет на криминальную столицу,-- писал в тот же день один из питерских криминальных репортеров.-- Что это такое -- третье подряд покушение на крупного чиновника из мэрии и ни разу не добили? У нас бы никто не поверил, что он мертв,-- был бы контрольный выстрел или взрыв"... Но Орджоникидзе, как и Шанцева, и Кезину -- других ближайших соратников Лужкова,-- в очередной раз спасло чудо.
"Скорая" прибыла через пятнадцать минут, еще раньше явилась усиленная охрана, которая сопровождала Орджоникидзе в больницу. Только в машине, под капельницей, он позволил себе потерять сознание.
Входные отверстия от пуль были совсем небольшие и почти бескровные, но ранения -- в бедро и живот -- вызвали обширные внутренние кровотечения. Задета печень. Операция продолжалась шесть часов, ее проводил главный хирург столицы Александр Ермолов, и лишь в 16.45 Орджоникидзе был переведен в послеоперационную палату. Меры предосторожности, принятые в больнице, были беспрецедентны: никого из родственников больных в тот день вообще не пустили в Склиф. А придя в себя, Орджоникидзе первым делом поблагодарил врачей -- правда, говорить ему пока нельзя, он царапает в блокноте.
Еще вечером 19 декабря все московские СМИ -- прежде всего радио -- начали усиленно распространять версию о том, что киллер уже мертв. Не совсем понятно, зачем так нужно всех убеждать в этом: никто и так не верит, что преступление может быть раскрыто.

Иосиф прекрасный

Иосиф Николаевич Орджоникидзе родился 9 февраля 1948 года в обычной грузинской небогатой семье, не имевшей никакого отношения к сталинскому наркому.
Он хорошо учился в грузинской школе, а потом легко поступил в тбилисский политех, который и окончил в 1971 году по специальности инженер-механик по самолетостроению. Однокурсники вспоминают, что с русским языком у Иосифа были некоторые проблемы, зато точные дисциплины он схватывал мгновенно. В дипломе его -- хоть и не красном -- преобладают четверки. После распределения Орджоникидзе очутился на Тбилисском авиастроительном заводе, где быстро стал комсоргом. А дальше двигался по накатанной колее комсомольской работы и уже в 1973 году стал секретарем Заводского райкома комсомола Тбилиси.
Вскоре на него обратил внимание Борис Никольский -- тогдашний второй секретарь Тбилисского горкома партии, а ныне один из крупнейших чиновников московской мэрии, где вообще предпочитают кадры, прошедшие комсомольскую и партийную школу (в мэрии господствуют та же дисциплина, та же лесть начальству и преклонение перед ним, распространены те же шуточки, здесь так же любят футбол и бани, как почитали их в любом горкоме ВЛКСМ). Вскоре Орджоникидзе переводят в Москву (на должность инструктора), а потом возвращают в Грузию -- но уже, как после всякой московской стажировки, с повышением. Он становится сначала простым, а затем первым секретарем грузинского республиканского комитета комсомола -- и здесь начинают проявляться его уникальные способности.
Дело в том, что тогдашний ВЛКСМ был первой всесоюзной школой менеджмента, коммерции. Комсомол организовывал рок-клубы и дискотеки, комсомольские кафе, молодежные жилищные комплексы. Комсомол фактически игнорировал идеологию отцов: он растил нормальных бизнесменов, молодых карьеристов, которым было все равно, кому служить: лишь бы самореализовываться и зарабатывать.
Грузия всегда была впереди прочих республик СССР по размаху неформальной, но и не слишком жестко преследуемой коммерческой деятельности. Будучи переведен в Москву в качестве одного из секретарей ЦК ВЛКСМ, Орджоникидзе принялся активно преобразовывать комсомол и готовить его к будущим капиталистическим временам.
Один из коллег Орджоникидзе по работе в тогдашнем ЦК, ныне редактор очень известной московской газеты вспоминает: "Иосиф был единственным секретарем ЦК, попасть на прием к которому не составляло проблем. Он с феноменальной быстротой схватывал новые идеи, которые лежали в плоскости коммерциализации комсомола. Он горячо поддерживал так называемую сургутскую инициативу, которая призвана была сделать идеологию комсомола менее кондовой и более реалистичной. Потом он стал приглашать к себе в консультанты тогдашних ученых-рыночников -- и прежде всего Гавриила Попова, который и позвал его впоследствии работать в мэрию. У Иосифа, может быть, случались проблемы с тем, чтобы сформулировать свою мысль: гладкоречием он никогда не отличался,-- но я помню его единственным деловым человеком в тогдашнем ЦК. Научно-технические центры -- это он, знаменитые МЖК -- молодежные жилищные кооперативы, выросшие из стройотрядов,-- тоже он. Кстати, он же курировал все стройотряды. Из комсомола он перешел в мэрию еще до окончательного (1990) распада организации".
Действительно, почувствовав, что ВЛКСМ готов самоупраздниться (эту операцию осуществил на последнем съезде ВЛКСМ тогдашний первый секретарь комсомола В. Мироненко), Орджоникидзе перешел на работу в мэрию. При Попове он был советником по внешнеэкономическим связям, при Лужкове дорос до вице-премьера правительства Москвы (получил эту должность в январе нынешнего года).

Настоящий тбилисец

В 1989 году Орджоникидзе стал руководителем Союза венчурных и инновационных фирм СССР. По собственным воспоминаниям, Иосифу стоило большого труда переломить менталитет комсомольских работников, которые никак не могли взять в толк: как можно зарабатывать большие деньги, не занимаясь производством, а посвятив себя акционированию?
А деньги, вероятно, и впрямь были большие. Поговаривают, что именно на этой должности Орджоникидзе заработал свое состояние, которое очень многим позволяет называть его небедным человеком. В свое время Борис Федоров, будучи главой ГНС, включил вице-премьера московского правительства в свой знаменитый список тысячи самых богатых людей России.
По отзывам близких знакомых семьи, в частности друзей племянника Орджоникидзе и его сына, который учится сейчас в МГИМО, семья и в самом деле не бедствует. Жена Иосифа Николаевича, Кэти (Кэтаван), предпочитает бриллианты известной ювелирной фирмы "Шопар". Живет московский чиновник в роскошном особняке в самом центре столицы. В доме пять этажей (два из них под землей), около десяти спален, есть просторный бассейн, бильярд под крышей.
Орджоникидзе -- отчасти благодаря уверенности и вальяжности, отчасти из-за кавказской внешности и врожденной самоуверенности -- многим кажется фигурой чуть ли не мафиозной. "Увидев его впервые,-- вспоминает одна журналистка,-- я подумала, что это дон Корлеоне... Только узнав его поближе, я поняла, насколько он деликатен и осторожен".
Лужков доверил Орджоникидзе все так называемые внешнеэкономические контакты правительства Москвы, которые сводятся в основном к строительству и курированию валютных гостиниц и чрезвычайно дорогостоящих объектов вроде "Москва-Сити".
Родная сестра Кэтаван, Майя, вместе с мужем владеет рестораном "Сулико", где в нынешнем году праздновал свой день рождения Борис Ельцин. Орджоникидзе всегда оставался верен грузинским семейственным традициям: любит подолгу рассказывать историю своего рода (кстати, прима Большого театра балерина Нина Ананиашвили -- тоже родственница Орджоникидзе). Хобби его многочисленны: главное -- охота, среди прочих -- кулинария. Любовь Орджоникидзе к хорошему застолью общеизвестна -- он может и тост витиеватый сказать, и лезгинку настоящую сплясать.

Суперблизкий чеченец

Одним из самых близких друзей Иосифа Орджоникидзе до поры до времени был глава группы "Плаза" Умар Джабраилов. Рассказывают, что они часто выезжали на загородные барбекю, устраивали пикники. "Если он тебя принял, то работать с ним не просто легко, а суперлегко, душевно,-- говорит Джабраилов.-- Он полностью себя отдает и дружбе, и делу".
Джабраилов вспоминает, что впервые увидел Орджоникидзе в Париже, на одном закрытом экономическом форуме, и со стороны вице-премьер московского правительства произвел впечатление очень серьезного, хорошо знающего свое дело человека. "Такого, с кем непременно хочется познакомиться",-- говорит Умар.
Знакомство состоялось через пару лет. Москомимущества рекомендовало Джабраилова на пост заместителя генерального директора гостиницы "Рэдиссон-Славянская" (Умар Алиевич особо акцентирует внимание на Москомимущества, подчеркивая, что никакого отношения к его протежированию Орджоникидзе не имел). Генеральным директором комплекса был на тот момент американец Пол Тейтум, позднее найденный с простреленной головой в подземном переходе Киевского вокзала,-- имущественные споры между правительством Москвы и американской компанией "Америком", являвшейся одним из акционеров гостиницы, были в самом разгаре.
...Весной этого года, придя к власти, Владимир Путин пригласил на конфиденциальную беседу Юрия Лужкова -- обсудить сотрудничество мэрии с Кремлем. Говорят, тогда были названы фамилии нескольких московских чиновников (в том числе якобы и Иосифа Орджоникидзе), которых Кремль требовал убрать из мэрии. Лужков ответил отказом. Он своих не сдает. Впрочем, Лужков не единственный человек в правительстве Москвы, у которого с Орджоникидзе давние и прочные отношения. Иосифа Николаевича, по-видимому, любит и Владимир Ресин, совместно с которым Орджоникидзе возрождал храм Христа Спасителя.
-- Я не знаю, какими проектами занимается сейчас Иосиф Николаевич,-- комментирует происшедшее 19 декабря в Леонтьевском переулке Джабраилов.-- Около года назад наши отношения прекратились. По-человечески считаю, что, если бы мы общались, я смог бы его уберечь. Может, потому, что мы перестали контактировать, кто-то осмелился совершить подобный по дерзости поступок. В происшедшем виновато ближайшее окружение. Орджоникидзе -- гениальный человек. Интуиция еще ни разу не подводила его. Все прогнозы Иосифа Николаевича в пору нашей совместной деятельности сбывались. Иосиф очень любит свою семью, очень ответственно к ней относится, поэтому никогда бы сам не втянулся в какую-то опасную авантюру. Тем более финансовую. Ему это незачем. Он богатый и очень щедрый человек. Во всем виновато его окружение, за его спиной проворачивающее свои дела.
Источник "Профиля" в ФСБ, пожелавший остаться неназванным, рассказал, что в силовых структурах склоняются к экономической версии происшедшего. Это случилось, в частности, из-за комплекса "Москва-Сити", строительство которого контролирует Иосиф Орджоникидзе. Бюджет "Сити" колоссальный, все остальные московские проекты (в частности, строительство трассы для "Формулы-1" стоимостью $100 млн.) по сравнению с "Москва-Сити" просто смехотворны: "За такие деньги нынче убивать не принято".
Между тем московское правительство поспешило объявить и "цену Орджоникидзе": по сведениям мэрии (откуда бы такие сведения?), убийство чиновника подобного ранга стоит нынче $200 тысяч. Из них посредники на разных стадиях организации убийства получают $150--170 тысяч, а лично убийца -- от $30 тысяч до $50 тысяч. Фоторобот составлен, но, как уже было замечено, шансы на поимку минимальны, а слухи о гибели киллера настойчивы.
Гуляет и другая версия: в сферу деятельности Орджоникидзе входил контроль за насквозь криминализованным московским игорным бизнесом. Весь этот бизнес давно поделен на "чистых" и "нечистых": одним позволено существовать в центре города, для других будет выстроен громадный игорный центр на окраине (предположительно в Нагатинской пойме). Возможно, именно этот передел не устроил кого-то: в игорном бизнесе деньги крутятся немалые.
Юрий Лужков, говоря о покушении на Орджоникидзе, в очередной раз поставил вопрос о безначалии в московской милиции. Версию о том, что после вынужденной отставки главного московского милиционера Ковалева борьба с преступностью в городе развалилась, стремительно озвучил пресс-секретарь московского мэра Сергей Цой. Лужков, однако, ссоры не хочет: похоже, он всерьез надеется сделать "Отечество" партией власти. Тем не менее в словах московских чиновников есть сермяжная правда: преступление стало возможным, потому что влияние московских властей уже не то, что раньше. Иосиф Орджоникидзе уже заявил, что помнит только черные костюмы убийц и их черные маски.

Профиль
http://flb.ru/info/3911.html

25.12.2000