Бомба для губернатора-2

Наркотик лжи со Старой площади

Говорят, есть в природе чудодейственный препарат — “наркотик правды”. Вкалываешь полкубика — и человек начинает выкладывать все как на духу.
Эх, если бы “обработать” всех моих “героев” таким препаратом. Ни тебе исков. Ни жалоб в прокуратуру. Одни только явки с повинной...

Без малого полгода назад на страницах “МК” мы рассказали о заговоре, который зреет в Московской области. Точнее даже, о заговоре рассказывала не газета, а руководители области.
В своих интервью подмосковный губернатор Борис Громов и спикер Валерий Аксаков поведали о тайном сценарии, который пыталась претворить в жизнь группа заговорщиков во главе с нынешними депутатами облдумы Сергеем Зуевым, Юрием Кораблиным и федеральным инспектором по области Протогеном Андреевским.
Согласно этому сценарию Юрий Кораблин (бывший глава Химкинского района) должен был стать спикером, после чего Дума начала бы блокировать работу областного правительства — не принимать законы, тормозить целевые программы, не утверждать бюджет. Все это неминуемо привело бы к невыплатам зарплат и пенсий, к замораживанию новых строек — а следовательно, к народному гневу. На этих-то искусственно созданных трудностях оппозиция и рассчитывала сыграть накануне будущих губернаторских выборов.
В ход были пущены все средства — деньги, властный ресурс. (Валерий Аксаков говорил даже, что за избрание Кораблина председателем депутатам предлагалось от 5 до 100 тысяч долларов.)
Во что бы то ни стало “путчистам” следовало провести в облдуму как можно больше своих соратников. К счастью, этого не случилось — в абсолютном большинстве избирательных округов победу одержали люди Громова. Правда, Зуев и Кораблин депутатами все-таки стали.
Какими силами это далось — отчетливо видно из расшифровок их телефонных переговоров, которые мы тоже опубликовали. (Записи эти были сделаны одной из российских спецслужб.)
Кораблин и Зуев настолько были уверены в своем могуществе, что, не таясь, говорили по телефону о самом сокровенном. Например, о том, как купить голоса солдат из частей, находящихся на территории их избирательных округов (доллар — голос). Или как организовать кампанию по дискредитации основного зуевского конкурента — действующего на тот момент депутата Юрия Хвостова.
(Сам Хвостов рассказывал, что ему было предложено 50 тысяч долларов за то, чтобы снять свою кандидатуру, и когда это не сработало, в ход был пущен “черный пиар”: по всему Одинцовскому району были разбросаны номера несуществующей газеты “Правда Подмосковья”, в которой Хвостова сравнивали с Чикатило, ибо он... ворует у людей органы и продает их преступным синдикатам. Кстати, примерно такая же акция была проведена и в Егорьевске, где баллотировался будущий председатель облдумы Аксаков: с самолета злоумышленники разбросали листовки, клеймящие Аксакова позором. Как оказалось впоследствии, это тоже было делом рук заговорщиков: к тому времени уже было понятно, что Аксаков — основной претендент на спикерское кресло, а потому им нужно было выбить его из игры.)
Перечислять подобные художества можно бесконечно, тем более что мы опубликовали далеко не все стенограммы, попавшие в наше распоряжение. Впрочем, к подвигам заговорщиков мы еще вернемся. Пока же — к делу...
Конечно, глупо было бы рассчитывать, что после этой публикации Зуев, Кораблин и Андреевский устроят сеанс массового стриптиза и покаются во всех грехах: отечественная промышленность не наладила еще массовый выпуск “наркотика правды”.
По наивности мы полагали, что герои наши предпочтут отмолчаться. Но нет — мы переоценили их.
Поначалу, правда, Зуев и Кораблин явились с повинной к спикеру Аксакову, клялись-божились, что не посылали самолет с листовками на Егорьевск. Но очень скоро их христианское смирение сошло на нет. Когда же депутаты дружно прокатили Кораблина, уже почти избравшегося председателем думского комитета, курирующего правоохранительные органы, эти люди и вовсе от обороны перешли к нападению.
Где только не пришлось побывать мне за последние несколько месяцев: и в прокуратуре Москвы, и в прокуратуре области (дважды), и в суде. Даже — в Следственном управлении ФСБ.
Полагаю, впрочем, что это еще не предел. Думаю, что и после этой статьи заговорщики вновь начнут закидывать кляузами “компетентные органы” и требовать возбуждения против меня уголовного дела.
Пусть себе. Контора пишет...

Если есть “наркотик правды” — должен быть и “наркотик лжи”. А коли так, рискну предположить, что все свои заявления Сергей Зуев и Ко делают, выражаясь языком протокола, “в состоянии наркотического опьянения”...
“Цель публикации, — пишет Зуев в объяснении, которое он дал в прокуратуре, — дискредитация меня перед избирателями, нанесение вреда моему бизнесу. — И дальше: — Считаю, что публикация эта только клевета, не имеющая ничего под собой. Настаиваю на привлечении Хинштейна к уголовной ответственности за распространение клеветнических сведений”.
Это ж надо так наловчиться врать: ни строчки без лжи...
“Клевета, не имеющая ничего под собой! — восклицает депутат. И тут же пишет: — О том, что в отношении меня ведутся оперативные мероприятия, я прекрасно знал. Знал, что мой телефон прослушивается”.
Значит, были мероприятия? И “прослушки” телефонных переговоров, в которых Зуев сам расписывается в собственных преступлениях, тоже были? Их существование-то опровергнуть никак невозможно, тем более что все они приобщены сразу к нескольким уголовным делам как вещдоки, и Зуев знает об этом прекрасно.
Впрочем, у Зуева своя, непонятная для нормального человека логика. С одной стороны, он кричит о клевете. С другой — требует призвать к ответу те спецслужбы, которые передали в печать оперативные материалы. Не только за разглашение гостайны, но еще и потому, что они, дескать, были сделаны незаконно. “На кандидата в депутаты, — пишет Зуев в заявлении, адресованном в Генпрокуратуру, — распространяется тот же статус, что и на депутата, в связи с чем получить разрешение на прослушивание телефонных разговоров в законном порядке невозможно”.
Бред какой-то. Никаких ограничений для кандидатов в депутаты ОБЛДУМЫ (да и для депутатов, кстати, тоже) закон не предусматривает. Их можно не только прослушивать — и арестовывать можно, пусть даже они разъезжают на машинах с “федеральными” госдумовскими номерами.
Бедняга Зуев! Знай он об этом раньше, возможно, и в депутаты так не рвался бы. Неприкосновенность нужна ему как воздух: Зуев является фигурантом ряда уголовных дел о контрабанде мебели — тех самых знаменитых ныне дел вокруг его торговых центров “Три кита” и “Гранд”.
Когда-то об этом деле я написал одним из первых. Написал, защищая Зуева, поскольку считал, что он пал жертвой преступных интриг бывшего “черного регента” МВД генерала Орлова.
Это была совершенно другая история, никакого отношения к антигромовскому заговору не имеющая (в январском материале я вообще ее не касался). Однако Зуев прикрывается своей войной с таможней, как щитом: дескать, причина всех нападок — “заказ” ГТК.
Совсем недавно Зуев и Кораблин провели пресс-конференцию, на которой обрушились с критикой в адрес таможни. Зашел разговор и обо мне.
“Он (то есть я. — А.Х.) защищал нас, и я был, конечно, удивлен, что так резко поменялись приоритеты, — важно изрек депутат Зуев. — Но, видно, та сумма, которая была заплачена, она его к этому склонила”.
“Так опубликованные разговоры имели место?” — спросили у него журналисты. “Не в такой интерпретации, — ответствовал депутат. — Там переменены слова, подделаны под заказ. Все было наоборот”.
В прошлой жизни, до того, как стать мебельным магнатом, депутатом и доктором философии в области делового администрирования (!), Зуев был простым бригадиром грузчиков с соответствующими для этой профессии менталитетом и интеллектом. В гимназиях он не учился — окончил заочный институт советской торговли, — а потому до сих пор, несчастный, не знает, что от перемены мест слагаемых сумма не меняется.
Даже если бы — вдруг — я переставил слова в его разговорах, смысл все равно остался бы прежним.
Что же касается “заплаченной суммы”, на которую прозрачно намекает Зуев... Кажется, Шкловский сказал когда-то: невозможно объяснить человеку, всю жизнь жевавшему шнурки от ботинок, что такое аромат дыни.
Отставному грузчику Зуеву и невдомек, что существуют в природе журналисты, которые не берут взяток. До сегодняшнего дня ему такие — увы — не попадались.
Вот еще один характерный для него телефонный разговор, состоявшийся за два дня до выборов в областную Думу — 14 декабря. На другом конце провода — корреспондент программы “Криминал” НТВ Андрей Николаев.

Николаев: — В двух словах расскажите еще раз, что произошло.
Зуев: — Идут выборы в Московскую областную Думу. Вдруг в Химках появляются листовки. Хорошо напечатано, в каждый почтовый ящик: “Внимание! Эпидемия! 16 декабря будет распространяться сибирская язва в местах скопления людей”.
Н.: — Ха-ха-ха.
З.: — Большие, огромные, с красным крестом: “Не ходите!” Цветные! “Вы представляете, что будет, если вы заразитесь?” Сейчас Юрий Вадимович (Кораблин. — А.Х.) обратился в ФСБ, в прокуратуру, и это дело надо засветить на телевидении. Что такое? Диверсия! ФСБ, что это?! Бен Ладен?!
Н.: — А с кем, кто говорящие головы? Кто будет говорить?
З.: — Говорить будет зам. Кораблина.
Н.: — Понятно. Я сейчас как бы договариваюсь, уточню. Может ко мне Дмитрий приехать в “Останкино”, привезти эти документы ?
З.: — А сюда вы что, не поедете?
Н.: — Нет, сюда к вам едет съемочная бригада. Я не поеду. Я буду в “Останкино” просто сидеть.
З.: — А документы, да? Там сколько по документам?
Н.: — Как обычно.
З.: — Червонец?
Н.: — Да... Сейчас я сижу в телецентре, ресторан “Твин Пикс”.
З.: — Хорошо, он подвезет. Давай тогда бригаду.
Н.: — Высылайте его прямо сейчас... К кому приезжать? К вам нужно приехать или к Кораблину?
З.: — Нет, я сейчас дам адрес. (Говорит по другому телефону.): Куда бригаде съемочной “Криминал” НТВ приехать? Это в администрацию, да? Их проводить, может быть? Телефон можно ее, Юрий Вадимович? (Николаеву.): Я тебе дам телефон, с кем свяжешься. Будет говорить зам. главы администрации Бударина Ольга Алексеевна.
Н.: — Хорошо, я вам перезвоню через некоторое время.
Через тринадцать минут. 14.46. Зуев и некто Дима.
Зуев: — Мне надо Андрею лавэ переправить. Как это сделать?
Дима: — Что переправить?
З.: — Лавэ. Лавандос.
Д.: — А когда?
З.: — Он сейчас требует, чтобы или ты, или Оксана привезла ему лавандоса туда.
Д.: — Понял. А где его взять, здесь?
З.: — Лавандос у меня. Можешь взять там, в магазине.
Д.: — В “Гранде”, да? Вы позвоните?
З.: — Я позвоню прямо. Иди в кассу, мне с кассы на этот телефон позвонишь, и я прямо...
Н.: — Много там?
З.: — Чирик. Чтобы Оксане дать, чтобы она на машине срочно летела туда, дозвонилась до него, где они там встретятся. Чтобы тебя не дергать.
Н.: — Сейчас я с ним свяжусь, решим все.
З.: — Реши. Скажи: “А деньги — вот они у меня лежат”.
Н.: — Хорошо.
З.: — Скажи: “При условии, что вы сегодня успеваете, делаете три с половиной минуты”.
Н.: — Какая программа?
З.: — “Криминал”... Сегодня во сколько эфир “Криминала”?
Н.: — В семь, что ли...
З.: — Вот, чтобы они сегодня успели сделать три с половиной минуты... Только именно сегодня. Иначе я ему сам башку оторву. Он меня знает.
Двенадцатью минутами позже. Зуев и некто Берман.
Берман: — Ире скажите, я даю трубку...
Зуев: — Ира, дай ему чирик. А сейчас ко мне поднимись, я тебе его отдам обратно. То есть никуда не записывай его.
Ирина: — Хорошо.
Через час. 16.55. Зуев и журналист Николаев.
Николаев: — Бригада только что приехала в Химки. Пробки, невозможно пробиться. Я просто думаю, что они на сегодня не успеют.
Зуев: — Это конец! А когда?
Н.: — Завтра с утра давай сделаем.
З.: (Сварливо.) — С утра-то что? Надо же нормально.
Н.: — Это нормально. Это раскрученный эфир.
З.: — Это другая цена и другая отдача — ты же знаешь.
Н.: — Остается день до выборов. За день до выборов...
З.: (Перебивает.) — Что тебе выборы? Я тебе сказал русским языком: не успеют — не надо. Что ты меня...
Н.: — Ну все. Не кричи на меня только!
З.: (Озабоченно.) — Деньги тебе не отдавали?
Н.: — Я не доехал еще до них. Мебельный центр “Гранд” — передо мной... Не бойся за деньги! Сразу за деньги испугался!
З.: (По слогам.) — Те-бе от-да-ли день-ги?!
Н.: (Испуганно.) — Я не брал еще ничего. Господи!
З.: (Успокоившись.) — Так что ты говоришь? Что они не успеют?
Н.: — Потому что прикинь: сейчас время — пять часов. Они только приехали в Химки. Работать надо полчаса. Ты представляешь, как работать? Они просто технически не успеют доехать даже. Вот и все... Что зря понты колотить? Нет — так и нет.
З.: — Смотри, как хочешь... Ты не хочешь завтра утром?
Н.: — Давай утром.
З.: — Цену снизить.
Н.: — А сколько ты хочешь?
З.: — А! Это другой коммерческий вопрос.
Н.: — Я тебе скажу, что на самом деле там цена та же самая, но я могу поговорить с ребятами, чтобы “упасть” на штуку-полторы.
З.: — Давай я тебе через две секунды перезвоню, скажу.

Зачем Зуеву с Кораблиным нужен был телесюжет о “язвенных” прокламациях — можно только гадать. Вариантов масса: допустим, чтобы обезопасить себя от потенциальных обвинений в “черном пиаре”. Кто посмеет привязать их к акциям против Аксакова и Хвостова, если сами они оказались пострадавшими?
Листовки, призывающие не ходить на выборы, в Химкинском районе действительно появились. Правда, НТВ об этом не рассказало — деньги Зуева остались в целости. Десять тысяч. “Чирик”. “Лавандос”. “Документы”.
Какими только ласковыми конспиративными прозвищами не награждает Зуев эти волшебные бумажки, способные превратить бывшего грузчика в депутата и доктора философии. В диалогах с думской чиновницей Столяровой он, например, использует слово “конфетки”.
Эти диалоги я приводил уже в предыдущем, январском материале: переговоры между Зуевым и руководителем аппарата Комиссии Госдумы по изучению практики применения избирательного законодательства при подготовке и проведении выборов в РФ.
Название сложное, а суть простая: комиссия эта имеет право контролировать ход выборов любого уровня — от поселковых до президентских. Иными словами, в ее руках алгоритм победы.
Собственно, этот алгоритм и привлек Зуева в объятия руководителя аппарата комиссии, бывшего депутата Госдумы Насимы Столяровой.
СТОЛЯРОВА: — Мне сейчас позвонили, сказали, что вы хотели бы 15 участков проблемных. (...) В какую сумму вы можете уложиться? (...) Потому что участков проблемных не бывает... Знаете, как в Иркутске, за последние два часа нарисовали Говорину с участков, которые...
ЗУЕВ: — Понятно. Я сейчас перезвоню.
В тот же день, 12 декабря.
ЗУЕВ: — Мне неудобно по этому вопросу... Двадцать пять—тридцать — у нас больше резервов нет. Выжали меня как лимон. Что делать?
СТОЛЯРОВА : — Я думаю, что нужно закрывать все участки, по одному человеку.
З.: — Я откровенно говорю: как немножко поднимусь, доведу до нормальной. Все нормально будет.
С.: — Ну, и всегда у нас как бы так — получаем и потом...
З.: — Нет проблем. Когда скажете. Хоть завтра утром.
С.: — Давайте...
З.: — Тогда пусть к одиннадцати ко мне в “Гранд” приедет ваш человек... Только предварительно позвоните.
Человек их действительно в мебельный центр “Гранд” приехал. Уже утром, 13 декабря, Насима Столярова звонит Зуеву и предупреждает: “Наш человек выехал. Фамилия его Мастрюков”.
Однако ни Зуев, ни кто-либо из его челяди этого Мастрюкова, понятно, и в глаза раньше не видели, а посему в 15 часов между будущим депутатом и его секретаршей Олей происходит следующий красноречивый диалог:
ЗУЕВ: — Выпиши 30 конфеток. Напиши: расходы представительские.
ОЛЯ: — Да.
З.: — Пока скажи: “Посидите, кофе попейте, пять минут...” Позвони Насиме Касимовне. Скажи: “Вот приехал такой Мастрюков, вот он так выглядит”. И дай ему трубочку, пусть она подтвердит. Тогда отдашь ему 30 конфеток.
Что это за “30 конфеток”, которые оформляют как представительские расходы, объяснять, наверное, не надо: толстенькие такие конфетки зеленого цвета, по 10 бумажек каждая.
Сие понятно всем, кроме прокуратуры, ибо с точки зрения закона сразу после моей публикации надо было незамедлительно начинать проверку, а то и возбуждать уголовное дело за взятку.
Но вместо этого депутат Госдумы Александр Салий — председатель Комиссии по выборам — начинает торпедировать Генпрокуратуру гневными жалобами. Он тоже требует возбудить против меня уголовное дело, поскольку “автор статьи исказил суть разговора и свои измышления перенес также на выборы депутатов Мособлдумы, в которых ни я, ни комиссия, ни Н.К.Столярова не принимали никакого участия”.
Конечно, не принимали: забрали только 30 “конфеток”, да и дело с концом...
Впрочем, аппаратчица Столярова разъясняет все произошедшее весьма оригинально. Из объяснений, которые она дала в прокуратуре, следует, что 12 декабря ей позвонил знакомый, фамилию и имени которого она не помнит, и попросил посодействовать кандидату Зуеву в контроле за ходом выборов. Столярова ответила, что помочь не может, потому что очень занята, но может найти структуру, которая будет следить за законностью волеизъявлений. После чего позвонила Зуеву, нашла некоего гражданина Дубягу, и тот взялся за эту работу.
“Никаких переговоров о том, что дорого или дешево, мы с Зуевым не обсуждали”, — утверждает Столярова.
В том, что это — очередная косноязычная ложь, нетрудно убедиться, прочитав расшифровки их переговоров. Но, начавши врать, трудно уже остановиться.
Из объяснения Столяровой: “Через несколько дней мне позвонил Дубяга и сказал, что у Зуева сложная пропускная система и что он никак не может к нему попасть. Он попросил, чтобы я позвонила и сказала, что к нему выехал его представитель Мастрюков. Он должен был получить от Зуева письма в избирательную комиссию. Я знаю одного Мастрюкова, но тот ли это Мастрюков, о котором мне говорил Дубяга, мне неизвестно”.
У Насимы Столяровой — явные провалы в памяти (диабет, наверное, виноват). Сначала она не может вспомнить имени знакомого, на просьбу которого откликается с таким рвением. Потом начинает путаться в днях и числах: никак не мог через несколько дней позвонить ей гражданин Дубяга, хотя бы потому, что сам он категорически заявил в прокуратуре, что никаких переговоров с Зуевым и его избирательным штабом не вел, а лишь выполнял указания Столяровой. А еще потому, что неведомый Столяровой Мастрюков отправился за “конфетками” в “Гранд” не “через несколько дней”, а сразу же наутро после первого ее разговора с Зуевым — 13 декабря.
По счастью, не в пример Столяровой, у химкинского пенсионера Геннадия Мастрюкова проблем с памятью нет. Приглашенный в прокуратуру, Мастрюков показал, что 12 или 13 декабря он встретился с Дубягой в Госдуме около кабинета председателя Комиссии Салия (!) и Дубяга попросил его съездить в “Гранд” за каким-то пакетом. Дальше — дословно:
“В “Гранд” я приехал около 15 часов. Меня провели в приемную. Секретарь куда-то звонила, но куда и кому, мне неизвестно. (Известно: Зуеву. — А.Х.) Потом секретарь позвонила Столяровой Н.К. и передала мне трубку. Столярова подтвердила мою личность”.
Как можно по голосу “подтвердить личность” человека, которого ты в глаза не видел? И уж тем более — доверить ему тридцать наивкуснейших “конфеток”?
Абсурд какой-то.
Одно слово: диабет...

Не знаю уж, кто кого посадил на “наркотик лжи”: Зуев — Кораблина или Кораблин — Зуева. Да и так ли это теперь важно?
На цитировавшейся уже недавней пресс-конференции Кораблин тоже говорил много. Правда, не в пример Зуеву, свой пыл сосредоточил он не на авторе этих строк, а на подмосковном губернаторе. Кораблин даже заявил, что “подал заявление в прокуратуру на Громова о привлечении его к уголовной ответственности за клевету”, а одновременно собирается с ним еще и судиться.
“То есть вы утверждаете, что никакого антигромовского заговора не было?” — уточнили журналисты.
“Никакого заговора не было, — перехватил инициативу Зуев. — Это конкретно растут ноги из таможни”.
“Если мы куда-то соберемся, — добавил Кораблин, имея в виду спикерское и губернаторское кресла, — то мы об этом скажем. Пока за нас комментируют”.
Он так обаятельно улыбался в этот момент, что не поверить ему было просто невозможно. И все бы ничего, если бы через несколько дней с неожиданным заявлением не выступил “духовный отец” заговора — федеральный инспектор по области Протоген Андреевский.
Андреевский дал пространное интервью газете “Куранты”, в котором фактически признал существование заговора. Вот лишь несколько цитат:
“Мы не видим большой трагедии, что председателем Думы стал не Кораблин, но такие замыслы были. Кстати, планы этой группы не были секретом для правительства Московской области”. “Если уж выбирать между Аксаковым и Кораблиным, то я бы выбрал Кораблина”. Программу Кораблина “нельзя не поддерживать. Это нормальная программа”.
О направляющей роли инспектора Андреевского в антигромовском заговоре я подробно рассказывал в предыдущей статье. И о том, как, прикрываясь именем президента, он прессовал депутатов, заставляя их голосовать за Кораблина. И о том, как регулярно проводил тайные вечери в химкинском спорткомплексе “Олимпиец”, где собирались кандидаты от оппозиции. (Андреевский в открытую заявил даже начальнику правового управления областного правительства Сергею Кузнецову: “Президент поставил задачу убрать Громова, и мы ведем Кораблина уже больше года”.)
Конечно, от всего этого Андреевский отказывается, хотя своей неприязни и к Громову, и к Аксакову не скрывает. “Все генералы не могут быть у власти”, — изрекает федеральный инспектор, совсем недавно еще носивший погоны генерал-майора внутренней службы.
Что привело Андреевского в стан заговорщиков? Приказ из Кремля? Сомневаюсь. Как сомневается в этом и губернатор Громов, именующий Андреевского не иначе, как “современным порождением Хлестакова”. И Громов, и Аксаков убеждены, что Андреевским — кстати, бывшим комендантом Грозного, против которого еще в 96-м, после бездарной сдачи города боевикам, прокуратура возбуждала уголовное дело, — двигают исключительно меркантильные интересы.
Тем не менее конфликт между кремлевским гауляйтером и областной властью дошел сейчас уже до предела. Дума даже вынуждена была принять обращение к Полтавченко, в котором потребовала от полпреда “официально разъяснить сложившуюся ситуацию”.
Обращение подписали практически все депутаты, за исключением разве что Зуева и Кораблина, что, в общем, неудивительно. Удивительно другое: почему эти люди по-прежнему щеголяют мандатами народных избранников?

...Мы живем в опрокинутом мире. Все перевернуто вверх тормашками, с ног на голову.
За энную сумму зеленых “конфеток” любой полуграмотный барыга может стать депутатом. Бездарный вояка, чудом избежавший суда, — вершителем судеб миллионов.
И пускай первый тайм эти люди проиграли. Это ничего не значит, ведь за перерывом всегда следует тайм второй, а нередко — и дополнительное время.
Слишком много “конфеток”, “лавандоса” и “документов”, слишком много сил и средств успели они уже потратить, чтобы вот так запросто удовлетвориться собственным поражением.
“Эта коалиция еще не остановилась, — утверждает спикер Мособлдумы Валерий Аксаков. — И появляющиеся сейчас в СМИ откровенно “заказные” публикации, очерняющие Громова и его команду, — тому свидетельство”.
До выборов губернатора осталось всего полтора года. Если за эти полтора года “заговорщики” не успеют ничего предпринять, плакали их “денежки”.
А вместе с ними — миллионы жителей Подмосковья.
Плачут ведь не только с горя. От радости тоже плачут...

Совсем скоро в Мособлсуде будет разбираться иск бывшего депутата облдумы от Одинцовского округа Юрия Хвостова. Хвостов требует признать итоги выборов недействительными, поскольку прошли они с очевидными нарушениями закона, и лишить Зуева депутатского сана.
Я очень надеюсь на то, что суд примет справедливое решение. Ведь не вся же страна еще подсела на наркотик лжи.
Ау, наркологи, где вы?..

Московский Комсомолец
http://flb.ru/info/9131.html

28.06.2002