Сводница для звезд

Хайди Фляйс -- женщина с ослепительной голливудской улыбкой и замашками кинозвезды -- предстанет на этой неделе перед судом в Лос-Анджелесе. Год назад Фляйс собирались приговорить к одиннадцати годам тюремного заключения. Сейчас ей грозит не более трех лет, да и те, похоже, превратятся в восемнадцать месяцев. Ей не придется распродавать свое имущество -- роскошную виллу, черный BMW, коллекцию драгоценностей. Единственный товар, на который она ищет покупателя -- маленькая записная книжка, стоимостью в миллион долларов.

Три "мадам"

Очень рискованная профессия -- знакомить элегантных леди с состоятельными джентльменами. На языке закона такая деятельность неблагозвучно называется сводничеством. В случае неудачи можно оказаться и в тюрьме. Неудача же может постичь рано или поздно почти каждого.
Мадам Клод, мадам Алекс и просто Мадам -- три очаровательные женщины, которые за последние десять лет произвели самые очаровательные скандалы в Америке и Европе.
Последняя Мадам -- Хайди Фляйс -- была самой юной, самой удачливой, самой вульгарной и самой легкомысленной. Ее бизнес процветал около трех лет и исчез в одночасье. Зато скандал, который за этим последовал, оказался самым эффектным. Поскольку она пообещала нарушить закон молчания, традиционно соблюдаемый в ее профессии.
Ни одна из ее предшественниц этого не сделала.
Мадам Клод проживала в Париже и была во всех отношениях неподражаема. В шестьдесят три года она выглядела на пятьдесят и могла выдать себя за королеву какого угодно государства, без риска быть разоблаченной. Ее внешность, вкус, манеры и чувство собственного достоинства были пленительны.Она носила строгие платья из серого кашемира, украшенные жемчугами.
Она была самой выдающейся "мадам" за всю историю проституции. Ее бизнес процветал двадцать лет -- вплоть до конца семидесятых. Ей покровительствовали в Президентском дворце и в Министерстве внутренних дел.
Заниматься проституцией под ее покровительством считалось большой удачей. Принадлежать к кругу ее клиентов, которых она называла только и исключительно "друзьями", было безусловно привилегией. Привилегией богатых и знатных.
Час, проведенный с одной из ее подопечных, обходился в еще сравнительно дешевые времена в полторы тысячи франков, один вечер -- с восьми вечера до двух часов пополуночи -- в три тысячи франков, а целый день -- в пять тысяч.
Мадам Клод была чрезвычайно великодушна и ограничивала свои комиссионные тридцатью процентами.
Она старательно распространяла романтические легенды о самой себе, часть из которых, безусловно, соответствует действительности.
Ее девушки могли поддерживать любую светскую беседу. Они были в состоянии обсуждать последние литературные новинки и нашумевшие премьеры. Они без запинки рассказывали, чем славно царствование Людовика Х1Y и когда именно была Великая Французская революция.
Она лично экзаменовала их и давала домашние задания, добиваясь вполне удовлетворительного общеобразовательного уровня. Она организовывала для них пластические операции и курсы иностранных языков.
Девушек "от мадам Клод" не вызывали на пятнадцать минут в сомнительные отели. С ними появлялись в свете, им устраивали длительные командировки в различные части света. На них, в конце концов, женились бывшие клиенты.
Утверждали, будто за десять тысяч долларов она могла организовать интимное свидание с женщинами не только красивыми, но и хорошо известными в обществе.
Влияние мадам Клод было огромно. Она знала постельные секреты всей политической и промышленной элиты Франции. О ее благополучии заботились президенты де Голль и Помпиду.
Ее отношения с президентом Жискаром д'Эстеном сложились неудачно, и в 1977 году ее обвинили в сводничестве и неуплате налогов. Возмущению мадам Клод не было предела, когда она услышала, что государство желает получать налоги с деятельности, которую преследует как аморальную. Она заявила, что не желает делать французское государство своим сообщником и высокомерно пообещала уплатить налоги, после того, как проституция будет легализована.
В ожидании этого маловероятного события мадам Клод поспешно удалилась в Лос-Анджелес, где тратит остатки своего состояния, в основном конфискованного все тем же лицемерным государством.
Если бы она смогла продолжить свою карьеру в Лос-Анджелесе, то столкнулась бы с сильной конкуренцией. Ибо в Лос-Анджелесе живет мадам Алекс.
Лос-Анджелес отличается от Парижа только стилем. Мадам Алекс была не менее легендарна, чем мадам Клод и свою собственную сеть из ста пятидесяти "девушек по вызову" содержала так же успешно около двадцати лет. Хотя блистательного великосветского шарма, которым славилась мадам Клод, у нее не было.
Легендарность мадам Алекс была несколько иного свойства.
Она была подпольной знаменитостью и использовала псевдонимы. Некоторые знали ее как Алекс Флеминг, другие -- как Бетти Йенсен или Элизабет Адамс. Она заботилась о легальном прикрытии своей деятельности и говорила, что торгует антиквариатом.
Ее особняк был и впрямь набит антикварной мебелью и старинным серебром. Но то, что она продавала, не имело никакого отношения к благородной старине.
В отличие от мадам Клод, она предпочитала сдавать своих подчиненных внаем на уик-энды, что приносило от двадцати до сорока тысяч долларов.
В последние годы ее клиентура состояла в основном из арабских принцев и нефтяных баронов, которых опасность СПИДа оставляла совершенно безразличными. В отличие от пугливых американцев.
Из заработанного она оставляла себе сорок процентов, что всем участникам представлялось вполне справедливым. Ее годовой доход, не облагаемый никакими налогами, достигал в пору расцвета предприятия двух-трех миллионов.
Вовсе не плохо, если учесть, что все труды сводились к ответам на телефонные звонки.
Профессию мадам Клод непосвященный не угадал бы никогда. Профессия мадам Алекс была более или менее очевидна. Но в лицо ее знали лишь сотрудники. В конце восьмидесятых переодетая сотрудница калифорнийской полиции нанялась к ней на работу и выступила с сенсационным разоблачением.
Доказательств, в любом случае, хватило лишь на весьма жидкий тюремный срок.
К своим девушкам она испытывала материнские чувства и постоянно напоминала о том, что нельзя проматывать заработанные деньги. "Вы должны откладывать и потом сможете оплатить учебу в колледже. Все это – только первый шаг к приличной хорошо оплачиваемой профессии."
Одна из подопечных восприняла наставления мадам Алекс чересчур буквально.

Сводница для звезд

Хайди Фляйс, двадцати семи лет, дочь известного лос-анджелесского врача-педиатра, была "девушкой по вызову" N 1 в процветающем предприятии мадам Алекс. Она была обвинена в организации подпольной сети проституции и арестована летом 1993 года.
Голливуд впал в истерику, которой не случалось уже давно.
Этим неприятным событием "фабрика грез" была обязана некоему Сэмми Ли, который подъехал к вилле Хайди Фляйс в Беверли-Хиллз на Ferrari Testarossa, заказал свидание с четырьмя девицами по полторы тысячи за каждую и интимно попросил вдобавок за отдельную плату немножечко кокаина.
Что-то в этом клиенте Хайди не понравилось, но она пренебрегла подозрениями, уж очень ей приглянулась замечательная спортивная машина. Многие из голливудских магнатов впоследствии проклинали ее за то, что она не прислушалась к собственным дурным предчувствиям.
Последний клиент Хайди Фляйс происходил из очень состоятельной семьи, так что машина была и впрямь его собственной. Но все же он оказался переодетым полицейским.
Помимо собственно ареста, это событие повлекло за собой ряд прямых огорчительных последствий, самым досадным из которых была лавина газетных статей. В статьях было написано решительно все, что жителям Беверли-Хиллз было и без того прекрасно известно. Но менее всего они хотели бы видеть это опубликованным.
Хайди, которую все называли просто "мадам" (ибо, согласитесь, "мадам Хайди" звучит несолидно) эксклюзивно обслуживала голливудских кинозвезд. Ее предприятие, образовавшееся после того, как мадам Алекс, так сказать, вышла на пенсию, было образцово роскошным и образцово дорогим.
Ее "сотрудниц" узнавали в магазинах и косметических салонах по тому, что, расплачиваясь, они никогда не вынимали из сумочки меньше тысячи долларов.
В отличие от своей предшественницы, Хайди ни в малейшей степени не заботилась о конспирации и прославилась тем, что устраивала на своей вилле, которую она купила за полтора миллиона долларов у актера Майкла Дугласа, немыслимые оргии.
Она не обладала ни стилем мадам Клод, ни материнскими комплексами мадам Алекс. Ее подход к делу был чрезвычайно прагматичным и в высшей степени элементарным.
Она по традиции продолжала брать себе сорок процентов со всех доходов фирмы. Цены же начинались с полутора тысяч долларов в час.
У нее было очаровательное обыкновение -- записывать на магнитофон тексты и звуки, которые производили ее клиенты во время интимных свиданий. Эти записи она проигрывала им по телефону на автоответчик, если звезды слишком уж задерживали оплату счетов.
Самой неприятной из ее привычек была привычка вести подробную отчетность. Эта отчетность, которую паникующий Голливуд называет не иначе как "черная книжечка", и вызвала рецидивы ничем неописуемого ужаса.
Мадам Клод и мадам Алекс никогда, ни перед каким судом не называли имен своих клиентов. Они многое знали, но хранили молчание -- это сочетание обеспечило им сравнительную безопасность при любых зигзагах конъюнктуры.
Хайди Фляйс стала давать интервью тотчас же после ареста и не прекращала это занятие довольно долго. Впрочем, так никого и не называя впрямую. Более всего ее интервью напоминали древнейший, подобно ее профессии, жанр шантажа.
Спрашивается, чем же это, собственно, можно шантажировать прожженных обитателей Голливуда, который, как любому профану известно, погряз в грехе не менее, чем библейские Содом и Гоморра вместе взятые?
То, что знаменитые актеры иногда вступают в интимные связи с малознакомыми дамами, разумеется, даже в пуританской Америке сенсацией стать не могло. Ошеломившая Соединенные Штаты новость состояла в том, что они платят за это деньги.
Принято считать, что Джек Николсон получает такое количество писем от юных и прекрасных поклонниц, что приходится нанимать дополнительного секретаря.
Принято считать, что все кинозвезды состоят в интимной связи друг с другом, иногда даже доводя эти связи до брака. Такие мысли приятно возбуждают сознание зрителя, покупающего билет на очередной сеанс.
Арест Хайди Фляйс поставил перед нацией вопрос о профессиональной пригодности мужской половины Голливуда. Если секс-символы должны платить большие деньги за секс, какие же они к черту секс-символы?
Угроза "мадам" обнародовать содержание записной книжки, если ей заплатят миллион долларов, подвела под удар не один из семизначных гонораров.
Неизвестно, собиралась ли она сделать это на самом деле, или всего лишь полагала, что легкая демонстрация силы не повредит ни при каких обстоятельствах. Во всяком случае, на предварительное слушание дела Хайди явилась с выражением сдержанной усталости, некоторого любопытства, а в общем, скуки на лице.
На лицах же некоторых из зрителей в зале суда была написана нешуточная паника.
Смешнее всех провалился вице-президент кинокомпании Columbia Pictures Майкл Натансон. Тотчас же после ареста Фляйс он выступил в прессе с официальным заявлением, что ни он лично, ни его студия не имеют с этим делом ничего, ну, решительно ничего общего. В волнении он совершенно упустил из виду то обстоятельство, что его об этом еще пока никто не спрашивал.
Те из предполагаемых постоянных клиентов, чьи имена все же всплыли, отбивались от обвинений по-разному.
Мик Джаггер, по заказу которого на вилле Фляйс устраивались приемы, называемые в простонародье оргиями, счел, что его репутацию уже ничто испортить не может. И отмолчался.
Джек Николсон справедливо предположил, что его слава не пострадает: всем хорошо известны многочисленные любовные связи, которые, безусловно, не стоили ему ни гроша.
Режиссеры редко бывают секс-символами, так что и Оливер Стоун особенно ни от чего не отрекался.
Популярный певец Билли Идол почему-то отсылал всех любопытствующих к своему пресс-секретарю. Пресс-секретарь говорил, что господин Идол не нуждается в проститутках, так как женщины и без того буквально вешаются ему на шею.
Хуже всего пришлось все той же компании Columbia Pictures, вице-президент которой так неосмотрительно выскочил с объяснениями, которых у него никто не просил.
Не сделай он этого, никому в голову бы не пришло лезть в сметы киностудии, которая снимает в главных ролях самого Шварценеггера.
До Шварценеггера тень подозрения все-таки не доползла, но в бухгалтерии обнаружились загадочные пробелы. В сметы некоторых фильмов были заложены многотысячные съемки эпизодов, которых никогда не было в сценарии. Просто продюсеры во время съемки при посредстве девочек от Фляйс поддерживали бодрое рабочее настроение мужской половины коллектива. И отчасти вполне справедливо полагали, что оплачиваться это должно из сметы фильма.
Киностудия не возражала, актеры не возражали, девицы не возражали. Только полиция отчего-то возражала. Хотя почему, собственно, это должно касаться полиции, которая ровным счетом ничего не понимает в творческом процессе?
Неудивительно, что следствие обнаружило не слишком много свидетелей, готовых дать хотя бы какие-то показания. Так что мадам Фляйс пришлось вскорости отпустить под залог в 100 000 долларов вплоть до выяснения новых обстоятельств.
Новые обстоятельства никак не обнаруживаются -- вот уже полтора года. Голливуд упорным молчанием отстаивает свое мужское достоинство.На прошлой неделе дело рассматривалось калифорнийским судом в очередной -- и в последний раз. Похоже, Хайди Фляйс обвинят лишь в том, что она согласилась найти четырех спутниц легкого поведения и тридцать грамм кокаина для переодетого полицейского.
Предложенную за миллион долларов к продаже черную книжечку пока что читает только полиция -- бесплатно...

Деньги
http://flb.ru/info/0.html

04.06.1995