Тайна по-прежнему остается тайной

20 лет назад над Охотским морем был сбит южнокорейский "Боинг-747". Мы вновь даем ссылку на расследование заместителя главного редактора "ПРАВДЫ.Ру", впервые в мире опубликовавшей фрагменты радиообмена советских истребителей-перехватчиков с наземным командным пунктом.

02.09.2003

Тайна по-прежнему остается тайной

Сообщение ТАСС (опубликовано 2 сентября 1983 года):
«В ночь с 31-го августа на 1-e сентября с. г. самолет неустановленной принадлежности со стороны Тихого океана вошел в воздушное пространство над полуостровом Камчатка, затем вторично нарушил воздушное пространство СССР над о. Сахалин. При этом самолет летел без аэронавигационных огней, на запросы не отвечал и в связь с радиодиспетчерской службой не вступал. Поднятые навстречу самолету-нарушителю истребители ПВО пытались оказать помощь в выводе его на ближайший аэродром. Однако самолет-нарушитель на подаваемые сигналы и предупреждения советских истребителей не реагировал и продолжал полет в сторону Японского моря».
Речь шла о корейском авиалайнере «Боинг-747», выполнявшем рейс по маршруту Нью-Йорк-Анкоридж-Сеул. В сообщении информагентства ничего не говорилось о том, что самолет, на борту которого находилось 269 человек, был сбит советским истребителем.
И хотя одну из последних точек в журналистских исследованиях поставила в 1992 году заместитель главного редактора "ПРАВДЫ.Ру" Инна Новикова, впервые в мире опубликовавшая фрагменты радиообмена советских истребителей-перехватчиков с наземным командным пунктом, однако ответов на многие вопросы, поднятых в то время, не получено до сих пор. Например, почему не были найдены тела погибших? Почему американцы, располагавшие радарами на Аляске, не предупредили экипаж «Боинга» о том, что самолет находится в воздушном пространстве СССР? Могли ли корейские летчики так долго не понимать, что они
сбились с курса? Что делал «Боинг» на базе американских ВВС «Эндрюс» перед тем, как отправиться в свой последний полет? И так далее, вопросов можно задавать множество…
Что не подлежит никакому сомнению, так это то, что Соединенные Штаты извлекли массу политических выгод из разыгравшегося после гибели «Боинга» идеологического сражения. Советское руководство, засекретившее обстоятельства трагедии, фактически само помогло в этом США. Ричард Бэрт, в то время помощник государственного секретаря по делам Европы и Канады, курировавший в госдепе отношения с Москвой и возглавивший специальную группу, расследовавшую причины гибели авиалайнера, буквально заходился в истерике от восторга: "Мы достали их! Достали сволочей!"
Правда, Бэрту и его помощникам пришлось некоторое время потрудиться, чтобы растормошить президента Рональда Рейгана. Надо сказать, что тогдашний американский президент отреагировал на первые сообщения о ЧП весьма вяло, промолвив только: «Невероятно!» Это потом, спустя несколько дней, появится знаменитая фраза об «империи зла»…
Безусловно одно – тайна гибели южнокорейского самолета будет оставаться таковой еще долго. По крайней мере, до тех пор, пока родственники погибших и исследователи не получат доступ не только ко всем советским (ныне российским), но и американским, японским, южнокорейским материалам, относящимся к этому делу. Только когда это произойдет, предсказать, наверное, не решится никто. Слишком много может возникнуть проблем.
Злая ирония заключается в том, что сейчас, спустя 20 лет после трагедии над Охотским морем, те же Соединенные Штаты наверняка сбили бы авиалайнер, который долгое время находится в их воздушном пространстве, не отвечая на запросы. Независимо от того, сколько человек находится на его борту. Независимо и от того, идентифицирован ли лайнер как военный или как гражданский объект (напомним, южнокорейский "Боинг" в качестве гражданского не был индентифицрован. Но теперь для этого есть универсальное оправдание – угроза террористических актов. Так что никому и в голову не придет осуждать действия властей. Времена меняются, вот только в лучшую ли сторону?

Василий Бубнов


2000.09.04

ТРАГЕДИЯ НАД САХАЛИНОМ: ДОКУМЕНТ, КОТОРЫЙ ПОСТАВИЛ ТОЧКУ В РАССЛЕДОВАНИИ

В минувшие выходные скромно была отмечена семнадцатая годовщина трагедии над Сахалином, когда советский СУ-15 сбил оказавшийся в воздушном пространстве Советского Союза «Боинг-747» южнокорейской авиакомпании. В 1992 году газета «ПРАВДА» опубликовала статью, в которой впервые были представлены фрагменты радиообмена советских истребителей-перехватчиков с наземным командным пунктом, из которых видно, что наш пилот сделал все возможное для того, чтобы предотвратить гибель самолета, который, кстати, не был идентифицирован как гражданский объект. Мы полагаем, что этот материал интересен и сегодня.

2 сентября 1983 года сообщение ТАСС было лаконичным. Для живых наступил новый день, а на Дальнем востоке неопознанный самолет все еще «продолжал полет в сторону Японского моря». О том, что произошло, станет известно много позже. Раскрыты, кажется, самые секретные тайники, но по сей день нигде официально не представлен этот документ - полный текст радиообмена истребителей-перехватчиков с командным пунктом.
Именно этому документу было дано потрясти мир одной выхваченной фразой — «Цель уничтожена» и стать в глазах мировой общественности свидетельством жестоких нравов советской «империи зла». Слова пилота Осиповича, сбившего «Боинг», перехваченные японскими наземными станциями, уже через четыре дня прозвучали на заседании Совета Безопасности ООН. Мы же предпочли отмолчаться, хотя полный текст радиообмена истребителей-перехватчиков с командным пунктом наверняка смог бы стать — кстати, как и «черный ящик» с записью курса «Боинга» — аргументом с нашей стороны. Где первоначальная пленка, пока не сообщено. До сего дня она нигде официально не упоминалась.
Сейчас мы предлагаем вниманию читателей и заинтересованных лиц отрывки из этого документа. Полностью опубликовать его сложно из-за большого объема и множества технических деталей.

Радиообмен командного пункта и летчиков-истребителей длился 41 минуту, с 5.44 до 6.24. Время сахалинское.
КП — командный пункт, позывной — «Депутат». Самолет СУ—15 (подполковник Осипович), позывной — «805». Другие самолеты: МИГ—23 — позывной «163», СУ—15 — позывной «121».
5.44. 805: Депутат, 805-й на курсе 45, в наборе до 8.
КП: 805-й, Депутат вас понял, с этим курсом.
805: Понял.
КП: 805, я Депутат. Режим экономичный.
805: Вас понял.
5.48. КП: 805, цель от меня в азимуте 60, дальность 440.
805: Вас понял, с этим курсом, в наборе до 8 тысяч. 5.52: КП: 805, остаток?
805: Остаток 4 тонны. 5.56. КП: 805, я Депутат, цель слева под 5, удаление 130.
Цель с курсом 2W, слева под 5, удаление 120.
5.58. КП: 805, цель у вас по курсу, до цели 70, высота 10 тысяч.
6.02. 805: 805-й, наблюдаю цель, на высоте идет 8 тысяч.
6.03. КП: Вас понял, цель у вас по курсу, до цели 12... 15 километров.
6.04. КП: 805, я Депутат, цель боевая, при нарушении государственной границы цель уничтожить. Включить спецсистему.
805: Выполняю.
805: Скорость цели дайте.
КП: Скорость цели 900.
805: Вас понял.
6.05. КП: Цель наблюдаете?
805: Наблюдаю.
КП: Понял, под 2/4 не более ракурс.
805: Вас понял, я иду сзади.
6.07. КП: 805, вправо на курс 220. Остаток?
805: Остаток 3 тонны. Курс повторите.
6.08. КП: 805, цель наблюдаете?
805: Да, она развернулась.
6.10. КП: 805, тип сможете определить?
805: Нет, конечно.
КП: Вас понял, до цели 12 километров.
6.11. КП: Наблюдаете цель, 805?
805: Визуально наблюдаю и по... на экране вижу.
КП: Понял, после захвата доклад.
805: Вас понял.
КП: 805, цель наблюдаете?
805: Наблюдаю, в захвате цель.
КП: 805, произведите запрос цели.
805: Понял вас.
6.13. 805: Цель на запрос не отвечает.
КП: Вас понял, включить спецсистему.
805: Включена.
КП: 805, я Депутат, следить за курсом цели.
805: Вас понял, пока идет с прежним курсом.
6.14. КП: Удаление 6.
805: Понятно.
КП: 805, я Депутат, приготовиться к открытию огня, быть готовым.
805: Понял, мне надо будет форсаж включить.
КП: Остаток?
805: Остаток у меня 2.700.
КП: Форсаж по команде.
6.15. КП: 805, в захвате устойчиво?
805: В захвате иду.
6.17. КП: 805, наблюдаете противника?
805: Наблюдаю.
КП: Вас понял, ... ничтожить!
805: Повторите!
6.18. КП: 805, цель нарушила государственную границу. Цель уничтожить.
805: Выполняю.
КП: 805, АНО горит у цели?
805: Да, АНО горит... мигалка горит.
КП: Понял.
КП: 805, дайте мигание огнями.
КП: 805, кратковременное мигание огнями.
КП: 805, принудите к посадке на наш аэродром! (Эта команда отменяет предыдущую, на уничтожение цели. — И. Н.)
805:... у меня ПР горят уже!
КП: 805?
805: Отвечаю, ответил 805.
6.20. КП: 805, предупредительную очередь из пушечного вооружения!
805:... Надо подходить к нему! Выключаю захват, подхожу к нему.
КП: Очередь пушечную дайте!
КП: Предупредительную очередь из пушек!
КП: 805-му! Выполняйте!
805: Сбросил захват, даю очередь из пушек.
КП: Выполнили стрельбу, 805?
805: Так точно, выполнил.
КП: Наблюдаете цель?
6.21. 805: Да, подхожу к ней, подхожу ближе.
КП: Вас понял.
805: Цель снижается, я уже подошел к ней на удаление где-то 2 километра.
КП: Цель снижается?
805: Нет, идет на 10 тысяч.
163: Наблюдаю обоих, дальность 10—15 километров. (Эта фраза была воспринята как «Наблюдаю бой». — И. Н.)
805: Цель уменьшает скорость. Выхожу, выхожу, впереди цели уже.
КП: Вас понял, 805. Уменьшите скорость, 805.
6.22. КП: Дайте мигание огнями.
805: Выполняю. Увеличил скорость.
КП: Увеличила цель скорость, да?
805: Нет, уменьшает скорость.
КП: 805, открыть огонь по цели!
805: Как же открыть, надо же раньше... Куда же... я уже на траверзе цели.
КП: Вас понял.
КП: По возможности займите положение для атаки.
805: Мне нужно теперь отставать от цели.
КП: Место цели относительно вас, 805?
805: Повтори!
КП: Высота цели?
805: Высота цели 10 тысяч!
КП: Место, место?
805: Место? Сейчас уточняю. Под 70 градусов слева.
КП: Вас понял.
6.23. КП: 805, попробуйте уничтожить цель пушками.
805: Я уже отстаю, сейчас я ракетами пробую.
КП: Вас понял.
КП: 805, подойти к цели, уничтожить цель!
805: Выполняю, в захвате иду.
6.24. КП: 805, с целью сближаетесь?
805: Наблюдаю цель в захвате, удаление до цели 8.
КП: Форсаж, 805!
805: Включил уже (нажатие).
805: ЗГ!
КП: Пуск!
805: Пуск произвел.
805: Цель уничтожена.
КП: Выход из атаки вправо, курс 75.
805: Выхожу из атаки.


Документ комментируют и отвечают на вопросы журналиста специалисты, которые работали над расшифровкой радиообмена в 1983 году. Они имели самое непосредственное отношение к расследованию обстоятельств гибели «Боинга—747», входя в созданную тогда государственную комиссию. Однако не пришло еще время для того, чтобы можно было назвать их фамилии и должности...

— Нам сказано было молчать лично маршалом С. Ахромеевым. И мы молчали все эти годы, пока «Известия» не начали свое расследование. В авиационных катастрофах последствия всегда страшны, но вряд ли правомерно увлекаться их описанием, замалчивая причины трагедии. А то, что произошло, вряд ли можно охарактеризовать так, как это делают претендующие на объективность «Известия», например, в номере от 15 октября сего года — «спустя почти десять лет после ночной атаки советского самолета-перехватчика СУ—15 в небе над Сахалином, приведшей к гибели южнокорейского самолета «Боинг—747» с 269 пассажирами на борту...»
— Почему в ООН была представлена только запись ответов наших пилотов?
— Те, кто ее готовил, объясняют, что из-за большой дальности до наших пунктов наведения японцы могли принимать только работу радиостанций самолетов в воздухе и не могли слышать, о чем говорят наземные службы. Но мы думаем, что это не совсем так. В районе наведения находились и корабли, и самолеты, и разведспутники США и их союзников. В ООН же американцам было невыгодно показывать действия командного пункта, который вначале действительно дал команду на уничтожение нарушителя, но потом отменил ее и поставил задачу летчику сначала на опознание цели, затем на принуждение ее к посадке, а также на выполнение предупредительного огня. Все это, особенно в те горячие дни, говорило в нашу пользу. Но, вообще, настрой, который был у американской администрации, можно было сломить лишь действуя столь же энергично: буквально на следующий день прокрутить в ООН полную пленку.
— Почему эта пленка вообще не была прокручена?
— Мы предлагали это сделать. Но предложения не были утверждены. У моряков есть поговорка: когда на море прошел шторм, на берегу много умных оказывается. Руководство комиссии решило не афишировать известные нам документы. Возможно, посчитало, что они каким-то образом могут быть использованы против нас. Или просто из любви к секретности. Мы тогда не могли объявлять голодовку или предпринимать что-нибудь более энергичное, доказывая свою правоту. Это сейчас другие времена...
— По радиообмену можно сказать, что действия пилотов и КП были квалифицированными?
— Вполне оптимальными для конкретной обстановки той ночи.
— Однако их обвиняют в том, что было проведено недостаточно предупредительных мероприятий. Как предписывается действовать в подобных случаях?
— Взаимодействие истребителя-перехватчика с воздушным судном, которое нарушило границу без оповещения, нормируется международными рекомендациями, разработанными ИКАО (международная организация гражданской авиации), и определяется национальными правилами. Со времен первых уничтожений гражданских самолетов правила ИКАО изменялись в сторону большей гуманизации. В соответствии с этим изменялись и национальные правила, в том числе и в нашей стране. Сейчас вообще запрещено открытие огня по самолету, имеющему вид пассажирского. Хотя самолет только внешне может выглядеть как гражданский. В 1983 году правила перехвата сводились к тому, чтобы исключить те трагедии, которые можно исключить. То есть, не летчик должен принимать решение на открытие огня, а высшее командование, которое, как правило, располагает большей информацией и квалифицированно отвечает за свои действия. Для боевой обстановки это, может, не всегда хорошо, но в данном случае было сделано практически все, предусмотренное правилами и возможное в той критической ситуации.
— Вы уверены, что экипаж «Боинга» заметил наш истребитель?
— Конечно, ничего нельзя утверждать с полной гарантией. Но этому случаю есть железный аналог. В 1978 году «Боинг—707» этой же авиакомпании среди бела дня оказался за тысячи километров от своей трассы — вместо Аляски залетел под Мурманск. Пилот-перехватчик Босов не просто летал у него перед кабиной, он буквально садился верхом на нарушителя. Но экипаж 707-го не обращал внимания на действия нашего истребителя. Тогда выпущенная ракета взорвалась метрах в четырех под крылом, но, слава богу, самолет удалось посадить. Из 108 пассажиров от осколков погибли двое. Из двадцати женщин и детей никто не был даже ранен. Мы тогда еще шутили, что советская ПВО слабых не обижает. Так вот, когда мы потом разговаривали с пилотами, они стыдливо сообщили, что не могли понять, чего от них хочет истребитель. Это при том, что у одного 14 тысяч часов налета, у другого — 12, и оба бывшие военные летчики. Зато пассажиры прекрасно видели истребитель и даже смеялись, что летят с эскортом, словно VIP. Так что, нам представляется, оба этих случая — следствие нецивилизованного подхода к перевозкам авиапассажиров в южнокорейской авиакомпании.
Мы докладывали наверх о том, что «Боинг» не мог, как об этом писали на Западе, «сбиться с курса» — он не был на своей трассе ни одной минуты, сразу после взлета взяв неправильный курс. Самолет летел на Сеул кратчайшим путем. Это четко видно по специальному навигационному глобусу: линия его маршрута Анкоридж — Камчатка — Сахалин — Сеул абсолютно прямолинейна,
— Может быть, причина в тон, что в бортовой компьютер была заложена неправильная программа?
— Возможно. Тут много неуясненного. Экипаж рейса 007 регулярно сообщал на землю о прохождении контрольных точек на заданной трассе, на самом деле все больше удаляясь от нее. Вполне вероятно, что бортовой компьютер показывал одни координаты, а самолет фактически проходил другие. Не исключено и то, что они могли видеть и координаты по своей плановой трассе и координаты фактического полета (комбинированный режим). Для того. чтобы более полно об этом судить, нужно сопоставить доклады переговоров пилотов 007-го с американскими и японскими наземными службами. Нужно проследить отход «Боинга» от Анкориджа, переход его из американской зоны управления воздушным движением в японскую. Безусловно, должны быть такие записи, при перелетах они ведутся во всем мире, но нас по-прежнему продолжают, грубо говоря, тыкать носом только в слова этого «рыцаря неудачи» Осиповича. А потом мы и сами с готовностью взяли всю вину на себя.
— Кстати, об Осиповиче. В интервью, «Известиям» он сказал, что видел очертания самолета, но не мог определить его тип, поскольку советские летчики не изучают иностранные гражданские самолеты. Как это понять?
— Ему пришлось слишком много отвечать на вопросы журналистов. Комиссии он об этом не говорил. Кстати, «Боинг—747» не чисто гражданский самолет. Он легко может быть переоборудован для перевозки ракет, в том числе баллистических, и других воинских грузов, впрочем, как и наши самолеты большой вместимости. Поэтому «Боинг»—747 включен в часть справочников, а такие издания не только по военным (боевым), но и гражданским (транспортным) самолетам используются во всех авиационных частях. Конечно, несерьезно утверждать, что не знали. Тем более что профессионалы находят не только те данные, которые им предписано изучать. Если бы не безлунная ночь и не облачность, он бы, конечно, увидел характерный «горб» на фюзеляже 747-го я понял, что это за машина. Но что бы это изменило? 747-й был нарушителем.
— Осипович утверждает, что «Боинг» его заметил, поскольку снизил скорость, так что СУ—15 вынужден был его обогнать.
— Это могло быть связано с тем, что незадолго перед применением оружия экипаж «Боинга» запросил у Токио очередной набор высоты, а при переходе в такой набор скорость несколько снижается. В этом ничего необычного нет. У реактивных самолетов при увеличении высоты снижается расход топлива.
— Увидел ли пилот «Боинга» предупредительные выстрелы? В том же интервью «Известиям» Осипович утверждает, что у него были только бронебойные снаряды.
— Мы принимали участие в проверке по этому поводу. Боекомплект самолета Осиповича состоял из бронебойных и трассирующих снарядов. Трассирующее снаряды показывают летчику направление трассы и стрельбы, одновременно используются для сигнализации.
— Почему Осипович не увидел иллюминаторов?
— Была ночь. В наших самолетах в это время тоже выключают освещение салона. Если бы он подлетел метров на сто-пятьдесят, он бы увидел темные, но иллюминаторы. Но вряд ли кто хотел бы оказаться на его месте, когда сложнейшая погода и топливо ограниченно. Истратишь на маневрирование, а что останется для посадки? Он мог бы пройти перед кабиной «Боинга», но в этих условиях легко «поцеловаться». Над Норвежским морем был случай, когда американский истребитель «Фантом» столкнулся с нашим ТУ—16. У них есть такой эффектный прием: минут пять лететь под крылом нашего самолета, а потом включить форсаж — сразу хвост огня — и резко вверх. Вот он вверх пошел, но не рассчитал и серьезно повредил крыло у нашего. К счастью, тогда оба самолета нормально сели, а летчики обеих стран потом, встречаясь в воздухе, энергично друг другу жестикулировали, общались, как водители на перекрестке.
— Задача стояла уничтожить цель или пресечь полет неизвестного самолета по нашей территории?
— Уничтожить цель, потому что через 90 секунд «Боинг» снова уходил в нейтральные воды.
— Ну и пусть бы уходил.
— Это сейчас так можно сказать, а тогда нельзя было дать возможность уйти неопознанному самолету, который пролетел в двух районах страны над важнейшими военными объектами. Тем более что за несколько месяцев до этого случая там же, на Востоке, американские военные самолеты провели, так сказать, серию спортивно-провокационных залетов в наше воздушное пространство над Курилами. Была очень плохая погода, и наши летчики, если бы их подняли на перехват, не могли гарантированно сесть после задания. Бывают случаи, когда летчики взлетают при видимости ниже минимума, зная, что потом или придется идти на запасной аэродром, или катапультироваться. Но руководство не разрешило тогда своим летчикам подниматься в воздух. После этого приезжала строгая комиссия, и всем досталось на полную катушку. И за дело, конечно, тоже. Ведь были и наземные средства против нахалов. Так что настрой был соответствующий.
Кроме того, хочется сказать, что ни одна страна в мире, кроме нашей, не испытывала такого воздушного прессинга. И ни одну страну потом так не стыдили за то, что она защищает свои воздушные границы. То, что произошло в сентябре 1983 года, — это трагедия. Гибель даже одного человека — это трагедия. Но, кроме эмоций, есть еще закон. И нужно руководствоваться все-таки законом. Пассажирские самолеты гибли таким образом не только в нашей стране. Так что вряд ли оправданно сваливать сейчас всю вину на прошлый советский режим.
— Нужно ли так строго поступать с нарушителями и хулиганами? Они ведь, как правило, не рискнут причинить вред.
— Не так уж давно истребитель-бомбардировщик афганских ВВС потерял ориентировку и залетел на территорию нашей южной республики. У него была боевая задача нанести удар по наземной цели, и за сорок секунд полета над нашей территорией заблудившийся пилот успел сбросить бомбы на приграничный кишлак, погибло несколько человек. Очевидно, родственники этих людей поддержат правильность той позиции, что и при нынешней ситуации воздушная граница должна быть на замке. Уж не говоря про Руста, который запросто мог столкнуться, шныряя в облаках, с каким-нибудь нашим самолетом или куда-нибудь ненароком упасть.
— Тем не менее каждый такой случай требует тщательного расследования. Дорасследованием обстоятельств и причин трагедии 1983 года занимается сейчас в Москве пятисторонняя экспертная группа. Кажется, с нашей стороны для этого созданы все благоприятные условия. Мы предоставили новые документы. Но будет ли это расследование объективным? Например, что дали обнародованные недавно данные «черного ящика» — расшифровка переговоров экипажей рейсов КАЛ погибшего 007 и 015, который шел следом?
— Эта запись не была представлена в профессиональном виде. Не разделялись слова командира, второго пилота и бортинженера. Кроме того, насколько нам известно, записи переводили специалисты по корейскому языку из КГБ, не знакомые с авиационной спецификой и взаимодействием в экипаже. Из этой пленки можно было вытянуть часть истины. Там не обязательно должны были оказаться слова типа «Смотри, командир, истребители», но даже по этой записи можно делать какие-то выводы. 007 и 015 рейсы имели задание лететь по одной трассе с интервалом в десять — пятнадцать минут, и потому, что у них оказались разные значения ветра, пилоты должны были забеспокоиться. Важно было не просто внимательно изучить эту запись, а сопоставить ее с положением Осиповича в тот момент, с изменением высоты, совместить их во времени. И даже это будет неполным. С самого начала работы комиссии мы знали, что объективная картина может получиться лишь при наложении четырех записей: разговоров внутри экипажа «Боинга», разговоров пилотов рейса 007 с рейсом 015, разговоров экипажа «Боинга» с Токио и радиообмена Осиповича с КП. Все это должно быть наложено одно на другое, выстроено во времени, сопровождено аэронавигационной прокладкой и радиолокационной проводкой. Хочется надеяться, что экспертная группа сделает это. Феномен этого полета, когда экипаж «Боинга» с удивительной пассивностью и отрешенностью от понимания все увеличивающейся опасности оказался на чужой территории и сделал все возможное для того, чтобы его сбили, требует совершенно определенного изучения, к которому и близко не приступали.

Инна НОВИКОВА.

PRAVDA.Ru
http://flb.ru/info/20665.html

01.09.2003