Оккупированные территории российской экономики

«Если власть не может защитить частную собственность, то бизнес, как это уже происходило, будет искать альтернативные, теневые методы защиты»

Георгий Александрович Сатаров - один из тех ученых, кто пытается сейчас открыто говорить о захватах успешных предприятий и той угрозе, которая стоит за этим для экономики и безопасности страны. В 1993 г. указом президента РФ он был назначен директором Российского общественно-политического центра (РОПЦ). С февраля 1994 г. по сен-тябрь 1997 г. - помощник президента России по политическим вопросам (внутренняя политика). Сейчас Сатаров - президент фонда «ИНДЕМ» (Информация для демократии).

По мнению Сатарова, «речь идет о явлении, которое грозит погубить российскую экономику, которое сводит на нет все благие экономические пожелания президента и правительства», - так заявил президент «Индема» газете «Известия» 25 мая 2003 года.

Сатаров неоднократно писал «о бандитской попытке захватить Нижегородский масложировой комбинат, когда пачками покупались судьи и судебные исполнители», Вскоре он рассматривал атаку на расположенный в Таганроге завод «Красный котельщик». Во всех случаях применяется отработанная схема захвата чужой собственности. «Первое, захватчик вступает в сговор с миноритарным акционером, которого он может «создать» и сам из любого бомжа, где угодно, Второе, покупается антиправовое решение суда по иску этого миноритарного акционера менеджменту захватываемой компании. Третье, покупается судебный исполнитель, который вместе с противоправным решением суда и бригадой вооруженных людей захватывает либо правление завода, либо реестр акционеров - это уже детали», «Конечно, - пишет Сатаров на эту же тему в «Независимой газете, — «недружественное поглощение» существует везде, где есть нормальный свободный рынок. Но там оно служит обычно одним из инструментов санации рынка, смены неэффективного менеджмента на эффективный. И в целом это работает на оздоровление экономики. И все происходит в рамках закона. У нас не так. Во-первых, наш захват осуществляется целиком на основе коррупционных схем. Во-вторых, объектом атаки у нас становятся успешные предприятия. Например, упомянутый «Красный котельщик» за последний год после появления новых собственников и нового менеджмента стал успешным предприятием. Лидер котлостроения, завод входит в число 200 крупнейших промышленных предприятий страны, Появились новые заказы, расширилась география международного сотрудничества, предприятие готово к возобновлению работы по производству оборудования для АЭС Зарплата более чем в 1,5 раза превышает среднюю по Таганрогу, предприятие стало крупнейшим налогоплательщиком города. Атака на успешных - это гораздо хуже. Значит, в стране опасно становиться доходным, открываться, привлекать инвестиции. Не нужно обладать большой фантазией, чтобы понять, как угнетающе это действует на экономику, как препятствует росту инвестиций. В-третьих, захваченная собственность, как правило, приводится в полную экономическую негодность: активы выводятся, менеджмент разрушается, собственность распродается, люди теряют работу, а бюджеты разных уровней лишаются налоговых поступлений. Нет нужды повторяться - ясны последствия захвата бизнеса как для экономики, так и для социальной сферы. Они уже налицо. Не менее важны политические риски, Нарастает недовольство бизнеса, который в своей массе стремится к цивилизованным методам ведения дел. Здесь есть два возможных исхода. Первый: если власть не может защитить частную собственность, то бизнес, как это уже происходило, будет искать альтернативные методы защиты. Но это будет взращивать теневое государство, обладающее своими методами принуждения. И это теневое государство будет конкурировать с официальным, Эта тенденция намечалась еще в начале 90-х годов. Захват бизнеса порождает новый, более мощный виток.

Второй возможный исход: бизнес решит, что эта власть, это государство ему по указанной причине не подходят. В какой форме он решит менять государство, во что это может вылиться - непредсказуемо. Вопрос: что, у власти совсем атрофировался инстинкт самосохранения? Ведь защита прав частной собственности - это не только защита экономики, бюджета, социальной сферы, это защита собственной стабильности и безопасности». По мнению ученого, российских захватчиков чужой собственности необходимо остановить. По пессимистическому сценарию, «есть шанс, что бизнес может договориться сам. Ведь было же так в 1995 г., когда крупный бизнес договорился: «кончаем мочить друг друга». Но шанс этот сейчас невелик: нет прямой угрозы жизни. Бизнес можно, в отличие от жизни, поменять. А что будет с экономикой и страной - «наше ли это дело»? Но по-настоящему укротить акул в состоянии только власть. Сатаров напоминает, что «полгода назад законодательные поправки вывели хозяйственные споры из-под юрисдикции обычных судов. Но все продолжается в арбитражных. Да и можно ли было ожидать иного? Чем они хуже, простите — лучше? Проведенная за последние два года судебная реформа мотивировалась, помимо прочего, коррупцией в судах. Положение как минимум не изменилось. Про коррупцию в судах теперь молчат», - с грустью констатирует ученый. «А что законодательная власть?» - задает Георгий Сатаров риторический вопрос. И отвечает на него пока тоже с грустью: «Она демонстрирует озабоченность. Недавно по инициативе предпринимателей в Государственной думе прошли слушания по проблеме захвата бизнеса. Рекомендовано принять очередные поправки к очередным законам. Наивно. Наши проблемы не в законах, а в их исполнении. Да и есть ли гарантия, что Дума примет нужные поправки, Что, захватчики не в состоянии заблокировать такие инициативы?

Остается исполнительная власть. Она у нас теперь почти всемогущая - с нее и спрос». Сатаров напоминает о том, что только вмешательство полпреда по Приволжскому федеральному округу Сергея Кириенко смогло предотвратить бандитский захват Нижегородского масложирового комбината. Но решит ли такое вмешательство проблему захвата бизнеса? «Можно ли защитить всех? Теоретически - да. Если только этим и заниматься. Можем ли мы считать, что наша исполнительная власть сейчас эффективна? А будет ли она эффективнее, если еще больше будет подменять законодательную и судебную власти? Ответ очевиден. Выход один - планомерное ограничение коррупции вообще. Коррупция системна. Одни виды коррупции подпитывают другие. Если коррупцию не ограничивать, она растет. Но серьезное противодействие коррупции так и не начинается. Более того, власть избегает даже обсуждать эту проблему».

http://flb.ru/info/0.html
Беседу записал Григорий Сеславин
11.12.2003