Издержки великих дел

Пока Россия не пошла войной на Чечню, в Москве ведь не взрывалось метро. Нам объясняют: “это международный терроризм”. Ну да, сейчас он уже международный.
Но кто приготовил для него в Чечне питательную среду, кто взрыхлил там почву бомбами и удобрил кровью чеченцев?

Борис ЕЛЬЦИН, Президент РФ:
“Как Президент Российской Федерации гарантирую: все права и свободы, провозглашенные Конституцией Российской Федерации, будут полностью восстановлены на территории Чеченской Республики... Те, кто был вынужден покинуть свои дома, смогут беспрепятственно вернуться к своим очагам”.
декабрь 1994 года

Павел ГРАЧЕВ, министр обороны РФ:
“Возьмем Грозный за два часа одним парашютно-десантным полком!”
ноябрь 1994 года

Джохар ДУДАЕВ, президент Чечни:
“Нет в мире ни одной человеконенавистнической идеологии, даже в теории, более жестоко и цинично действующей, чем русизм... Никаких моральных принципов — все они, как животные. Мне остановка этой войны не нужна. Мне нужна эта война, продолжение ее. Эта война перейдет на территорию России — хочет этого Россия или не хочет... И западные страны, мировое сообщество не дадут ее остановить, чтобы полностью изолировать Россию и уничтожить ее как государство, чтобы этого хищного зверя на земле больше не существовало”.
апрель 1995 года

Борис БЕРЕЗОВСКИЙ, исполнительный секретарь СНГ:
“В Чечне много людей, которые реально хотят навести порядок в республике и ликвидировать все дикости. С ними мы и сотрудничаем. Это люди из окружения Масхадова, Басаева и Радуева”.
Ноябрь 1998 года.

В пятницу утром, когда пришло страшное известие о теракте в метро, группа журналистов стояла у КПП военного аэропорта “Чкаловский”. Через час министр обороны Сергей Иванов вылетал в Мюнхен на ежегодную международную конференцию по безопасности, и поскольку журналисты летели в его самолете, нам следовало торопиться, чтоб успеть пройти таможню. Пропуска на нас, разумеется, были заказаны, но на КПП ждали военного коменданта: “Усиление из-за теракта в Москве. Комендант сейчас приедет, тогда будем решать”.
Через двадцать минут приехал какой-то мужчина — не знаю, комендант или кто, — глянул на нас и махнул рукой: “Проезжайте”.
В чем заключалось могучее усиление, мы так и не поняли.

Каждый теракт обнажает беспомощность силовых структур. Вводится “усиление”, потому что надо как-то реагировать, что-то делать. А что делать — никто не знает.
Если долгое время ничего не происходит, начинает казаться, что не так все плохо. Милиция и спецслужбы вроде более-менее контролируют ситуацию, кого-то арестовывают, находят взрывные устройства, предотвращают трагедии...
Но как только что-то случается — опять наваливается безысходное отчаяние. Ничего они не контролируют. Только “усиливаются”, кто как умеет, и раздуваются, создают видимость. А защитить нас не могут.
Помимо силовых институтов у нас есть высшая власть, но и она тоже ничего не может. Уже в самолете министр обороны пригласил к себе журналистов, но в отношении теракта были высказаны лишь: а) соболезнования, б) обещание не поддаваться на давление террористов и в) дано указание военным госпиталям принять раненых.
Президент Путин отреагировал приблизительно так же. С террористами у нас не договариваются, террористов у нас уничтожают.
Но если они взрывают метро — кто кого уничтожает?
Ни президент, ни любое другое должностное лицо не могут ответить на вопрос: “Как сделать так, чтоб терактов больше не было?”. Потому что никак не сделаешь. Вот в чем ужас-то.
Честно говоря, я надеялась, что на Мюнхенской конференции (в военной сфере, кстати, это такое же важное событие, как Давос — в экономической) первые лица, отвечающие в своих государствах за безопасность, будут обсуждать пути и способы борьбы с терроризмом. Но о теракте в Москве, произошедшем накануне, там вспомнили далеко не все выступавшие, а если его и упоминали, то в общем ряду с терактами в разных странах, случившимися за последние пару лет.
Для великих людей теракт — абстракция. Одна из неприятных сторон бытия, типа землетрясения-наводнения. Да, граждане страдают, очень жаль. Но их страдания — тоже абстракция.
Инициаторы силовых операций, последствием которых становится террор, в большинстве своем даже не помнят и не понимают, откуда что взялось. Террористы представляются им неким злом, которое свалилось на наш цивилизованный мир неизвестно почему. Своей вины никто не видит. Надо было слышать, с каким упоением министр обороны США объяснял на конференции, что американцы спасли народы Афганистана и Ирака, сделали их свободными. Однако распространение свободы связано с жертвами и издержками, и вот — террор как раз такая издержка.
Всем, кто несет ответственность за то, что граждане его страны гибнут от рук террористов, террор всегда представляется издержкой великого дела, жизненно необходимого для государства.
Одна беда: невинных жертв террора трудно заставить считать себя издержками великих дел. Здесь непреодолимая пропасть между великими людьми и невеликими, по этому вопросу они никогда не договорятся. Просто у великих людей есть власть, поэтому они могут вынудить невеликих стать издержками. А невеликие ничего не могут. Только страдать и умирать.
Министр Иванов в Мюнхене возмущался тем, что террористы приезжают в Чечню из разных стран, делая упор на Турцию, которая хоть и является членом НАТО, но мер не принимает: вот и на минувшей неделе военные в Чечне опять убили боевика — гражданина Турции.
Ну правильно, нам и без турецких граждан хватает своих боевиков. Но беда-то наша не в том, что бандиты и террористы со всего мира едут в Чечню, а в том, что там есть почва, которая их кормит. Пока есть почва — они будут ехать. Чтобы решить вопрос радикально, нужно что-то с почвой делать. А с ней уже ничего не сделаешь. Не надо было ее заводить у себя.
Теперь только ждать — пятьдесят, сто лет, — пока она сама собой как-нибудь засохнет и выветрится.
Но это только невеликие люди могут так сказать: “Не надо было заводить”. А великие скажут: “Это было сделано ради великого дела — ради сохранения целостности государства”.

* * *
Каждый умирает в одиночку. Взрыв в московском метро произвел на международное сообщество такое же слабое впечатление, какое производят на россиян теракты в Израиле. Как бороться с террором, не знает никто в мире. Объединять усилия, обмениваться информацией и укреплять сотрудничество — вот весь набор средств.
Про собственную власть тоже нельзя сказать, чтоб она особенно сильно разволновалась. Сразу определен политический подтекст: враги хотят терактом испортить президенту выборы, но власть, посвятившая себя великим делам, не поддастся на давление, а примет ответные меры.
В качестве ответных мер силовые структуры раздуют щеки, введут “усиление”, проведут заседание, выработают план, поручат, назначат и примут к исполнению.
А издержки великих дел похоронят погибших, оплачут, получат денежные компенсации и будут смиренно ожидать новых издержек, горячо приветствуя очередные великие дела.

Московский комсомолец
http://flb.ru/info/24944.html

09.02.2004