Крупные банки – это концентрация рисков

Интервью с первым вице-президентом Ассоциации региональных банков России

В том, что последствия «кризиса доверия» в банковском секторе не ограничатся гибелью нескольких коммерческих банков, не сомневается уже никто. По скромным прикидкам некоторых экспертов, чтобы нормализовать ситуацию на межбанковском рынке, потребуются многие месяцы. Но самое главное – опять подорвано доверие вкладчиков к банкам. А это значит, что граждане вновь начнут копить средства в наличной твердой валюте, а российские банки недополучат столь важные для их деятельности частные сбережения. В случившемся виноваты многие: чиновники, сделавшие неаккуратные заявления о наличии «черных списков», ЦБ, который на протяжении последних двух месяцев постоянно опаздывал с принятием важных решений. Подробнее о причинах и последствиях «кризиса доверия» корреспонденту RBC daily Светлане Барсуковой рассказал бывший первый заместитель председателя Центробанка, ныне первый вице-президент Ассоциации региональных банков России Александр Хандруев.

- Центральный банк в два раза снизил ставку отчислений в Фонд обязательного резервирования (ФОР) – с 7% до 3,5%, чтобы решить проблемы ликвидности российских банков. На Ваш взгляд, это поможет банкам?

- Нет. Я считаю, что эта мера поспешная, потому что нигде в мире политика обязательных резервов не используется для реализации краткосрочных целей центральных банков. Наиболее целесообразным представлялось бы снижение ФОРа до 5%. Но было бы лучше, если бы ЦБ разрешил банкам временно использовать часть ФОРа для удовлетворения текущей ликвидности путем объединения этой части средств ФОРа с остатками на корсчетах. После окончания кризиса ликвидности прежние условия отчисления банков в ФОР можно было бы восстановить. Дело в том, что снижение ставки резервирования может привести к повышению инфляции. Цена на нефть очень высокая, приток валюты и выброс рублей в экономику – большие, соответственно, инфляция – особенно последний месяц – ведет себя упрямо, есть угроза превышения целевого ориентира в 10%. Это значит, что Банк России будет вынужден ужесточать денежную политику. Инструментов для ее стерилизации у него не так уж много. Значит, не исключено, что через некоторое время он вновь будет вынужден повысить ставки обязательных резервов, что окажется очень болезненным для многих банков, ведь к тому моменту структура их активов и пассивов уже сформируется.

- Что именно произойдет?

- К тому моменту многие из них уже выдадут кредиты. А тут получается, что их пассивы стали более дорогими. Таким образом, у банков будет отрицательная маржа. Парадокс нынешней ситуации заключается в том, что, несмотря на кризис ликвидности, деньги у банков есть. По данным ЦБ, остатки на депозитах составляют 30 млрд, 210 млрд рублей – остатки на счетах. Но у одних густо, у других – пусто. Задача в том, чтобы помочь тем, у кого пусто. Именно им надо было разрешить использовать ФОР для регулирования текущей ликвидности.

- Те, у кого пусто, – это мелкие коммерческие банки?

- Нет, как раз большинство мелких банков себя чувствуют очень хорошо. Потому что они проводят очень осторожную кредитную политику, а их отношение капитала к активам (норматив достаточности, который равен 10–11% – прим. RBC daily) зачастую превышает 20%. А как раз ряд крупных и средних банков (безусловно, и определенная часть малых банков) оказались в ситуации дефицита ликвидности.

- Как Вы относитесь к инициативе «Альфа-Банка» о введении 10%-ного «штрафа» за досрочное изъятие денег по срочным вкладам? Многие участники рынка считают эту комиссию откровенно завышенной и квалифицируют данную меру как «злоупотребление», что нарушает конституционные права вкладчика.

- Я согласен, что введение 10%-ной комиссии в данном случае – нарушение конституционного права. Давно ведутся разговоры о том, чтобы внести в Гражданский кодекс статью относительно запрета на досрочное изъятие вкладчика. Но не думаю, что депутаты поддержат эту меру. Вкладчики, решившие прежде срока забрать деньги со срочных депозитов, и так будут наказаны тем, что не получат проценты. Однако в некоторых развитых странах вкладчики платят штраф за досрочное изъятие денег от суммы основного вклада. Все зависит от законов в этом государстве.

- Видите ли Вы в случившемся «кризисе доверия» в банковской системе вину ЦБ?

- В какой-то степени. Первое – Банк России с опозданием реагирует на развитие негативных тенденций в банковском секторе. Яркий пример – ситуация с «ГУТА-Банком». Всем участникам рынка было еще 5 июля известно, что банк прекратил осуществление платежей. Также все знали, что «ГУТА-Банку» намекают на то, что ему надо присоединиться к Внешторгбанку (ВТБ). Однако председатель Центробанка только 7 июля, выступая в Думе, сказал о том, что изучается вопрос о присоединении «ГУТА-Банка» к ВТБ и что на эти цели ЦБ собирается дать кредит ВТБ. Эта просрочка приведет к увеличению депозита, размещаемого Центробанком во Внешторгбанке, потому что за эти несколько дней, в течение которых ЦБ думал, хорошие активы из «ГУТА-Банка» продолжали выводиться. Что такое кредит ЦБ ВТБ? Это новая денежная эмиссия, которая приведет к увеличению денежной массы и инфляции, которая «съест» часть наших средств. А значит, эту сделку будем оплачивать мы с вами. Второе – запоздалая реакция на события в «Содбизнесбанке». 13 мая за отмывание криминальных денег принимается решение об отзыве его лицензии. При этом представители Центробанка объясняли, что они долго хотели привлечь банк к ответственности, да никак не могли. Однако что мешало ЦБ, видя, что «Содбизнесбанк» не подчиняется указаниям, воздействовать на него? Когда 13 и 14 мая начались протесты вкладчиков на улице, нужно было оперативно договориться с одним из государственных банков – Внешторгбанком, Сбербанком или Россельхозбанком о том, чтобы они вкладчиков взяли себе. А за это им в процессе ликвидации банка были бы переданы его эквивалентные по стоимости активы. Вкладчики сразу бы успокоились. Но нет. Только 19 мая Банк России обратился к вкладчикам с объяснениями. Что делал он почти неделю?..

- Этим дело не ограничилось?

- Далее, после того, как глава федеральной службы по финансовому мониторингу Виктор Зубков заявил о наличии «черного списка» из 10 банков, руководители ЦБ сообщили, что у 138 банков – «дутый» капитал. Таким образом, появился новый «черный список». После этого последовало новое заявление ЦБ, что не все кредитные организации смогут войти в систему страхования банковских вкладов. Это привело к новой волне слухов: кто не сможет попасть в систему. К тому же я не понимаю, как можно было совмещать введение системы страхования вкладов с началом перехода на международные стандарты финансовой отчетности (МСФО).

- Выходит, Центробанк в своих действиях последних двух месяцев во многом не прав?

- Он прав, но по существу. К примеру, относительно того, что касается «Содбизнесбанка», Банк России был прав. Но по форме исполнения – это были поспешные, импульсивные, не вполне продуманные действия. Более того, та позиция, которая есть у президента и премьер-министра, тоже в какой-то степени подпитывается, очевидно, позицией Банка России, которая состоит в следующем: в банковском секторе ничего особенного не происходит. В ситуации, когда «Альфа-Банк», третий банк по величине вкладов, платит с дисконтом, вычитая деньги у населения, ЦБ делает заявления, что «ничего не происходит».

- Чем плохи крупные банки?

- В самих по себе крупных банках ничего плохого нет. Во всех странах они играют очень важную экономическую роль. Но нужно помнить и о том, что крупные банки – это концентрация рисков. Кроме того, в их поведении присутствует стремление к монополизму, что не дает развиваться конкурентной среде. Уже сейчас в госбанках тарифы выше, чем в других кредитных организациях. В случае уничтожения конкурентной среды монополисты будут увереннее диктовать условия на финансовых рынках. В США 8 тысяч банков, и никто не говорит, что это много. Еще там 3 тысячи ссудосберегательных ассоциаций, 14 тысяч кредитных союзов, а также десятки тысяч филиалов. А у нас Сбербанк филиалы по стране закрывает, его допофисы толком не растут. У нас на 100 тысяч жителей приходится только 3 банковских учреждения, а во всем мире – 40–70.

- Чем объяснить нерадивость ЦБ?

- Тут дело не в нерадивости, а в том, что была выбрана, на мой взгляд, не вполне корректная стратегическая линия. Учитывая то, что начался приток вкладов населения в коммерческие банки, и то, что Банк России решил на год раньше, чем страны Западной Европы, перейти на МСФО, он мог бы на временных условиях позволить всем банкам войти в систему страхования, а затем увязать переход на МСФО с выбраковкой банков. С самого начала была не продумана еще одна вещь. К примеру, банк с первого раза не прошел в систему страхования по тем или иным показателям. Что это значит для него? А то, что он приобретает дурную репутацию и лишается не только всех своих вкладчиков, но и значительной части клиентов-юрлиц. Такой банк можно закрывать. А как быть с такими банками – непонятно. На мой взгляд, нужно было бы создать институт по управлению активами или не закрывать АРКО. Закон «О страховании банковских вкладов» был очень нужным. Но жизнь показывает, что он оказался не вполне продуманным. И сейчас Банк России расплачивается за свои и чужие промахи.

- Разделяете ли Вы опасения, что пора коммерческих банков подходит к концу. Косвенно эту версию подтверждают и решения агентства Moody’s, которое понизило рейтинги ряду комбанков, но оставило без изменений рейтинги четырех госбанков.

- Ни в коем случае. Кризис 1998 г. привел к тому, что порядка 300 комбанков были «вымыты» из банковской системы. Но давайте все-таки вспомним, что тогда главную угрозу устойчивости банковской системы в целом представляли крупные банки. Я думаю, что малые и средние банки (особенно обслуживающие регионы) за счет профессионального позиционирования займут свои ниши и могут быть очень полезны в обслуживании малого и среднего бизнеса, населения. Поэтому я верю, что они выдержат конкурентное сражение.

- В конце прошлой недели премьер Михаил Фрадков заявил, что сегодняшняя ситуация в банковском секторе – благоприятная. Откуда берутся такие заявления?

- Я думаю, что премьер или неправильно информирован (как известно, оптимист – это плохо информированный пессимист), или хочет выдать желаемое за действительное. Если это была попытка успокоить, то она должна была выглядеть по-другому. В действительности ситуация в банковском секторе очень сложная.

- Говорят, что уже начался отток капитала из страны…

- Я бы не стал спешить с такими выводами. Те 5,5 млрд долл., которые, по данным платежного баланса ЦБ за первое полугодие, составили отток средств за границу, могли быть средствами на погашение кредитов. По этим разовым данным делать выводы о начале оттока капитала преждевременно. Хотя существует вероятность, что в результате роста спроса на доллары может начаться массовый отток капитала. К тому же инвестиции в Россию сейчас делать рискованно.

- С Вашей точки зрения, должна ли быть ответственность за слова о существовании «черных списков» банков?

- Тут очень трудно провести грань. Это лежит на совести тех, кто обнародовал такую информацию. Мне кажется, что должна быть морально-этическая ответственность, что до возникновения проблем следует избегать упоминаний конкретных имен. К примеру, некоторые СМИ опубликовали список банков, кому Moody’s будет понижать рейтинг. Эта информация может быть воспринята как «черный список». Хотя, впрочем, и «безадресные» заявления бывают очень опасными. К примеру, заявление г-на Зубкова о наличии списка из 10 банков здорово усугубило ситуацию.

- Могла ли паника в банковском секторе быть заказана с целью передела собственности?

- Паникой можно воспользоваться для достижения этой цели. Когда поднимается шум, естественно, что у кого-то возникает желание стянуть чемодан или сумку. То же самое и здесь. Я не думаю, что паника была «заказана» сознательно. Надо было знать, каким именно будет результат, что крайне сложно. Но то, что этим воспользовались и воспользуются, – безусловно. К примеру, те банки, которые могли не войти в систему страхования, смогут спекулировать: «Пустите нас, а то хуже будет, опять начнется кризис доверия».

- Однако «кризис доверия», несмотря на некоторое улучшение ситуации, все еще продолжается. Какие, с Вашей точки зрения, у него могут быть последствия?

- Во-первых, наметится смещение ресурсов в сторону госбанков и иностранных банков. Это уже плохо. Во-вторых, то доверие, которое начало устанавливаться в банковской системе, опять подорвано. Усилится желание людей хранить деньги наличными в долларах и евро. Значит, банковская система недополучит ресурсы частных лиц. В-третьих, повысятся (и уже повысились) процентные ставки по кредитам. И условия кредитования станут более жесткими. Соответственно, все другие банковские услуги вырастут в цене – комиссионные, плата за проведение платежей и пр. Вот что мы получим. Но никто из руководителей государства в этом большой беды не видит.

- Как можно вернуть доверие вкладчиков. Нужна масштабная PR-компания или что?

- Надо не давать лодку раскачивать дальше. Не делать опрометчивых и провокационных заявлений.

- Отразится ли банковский кризис на других рынках? Например, на рынке недвижимости?

- Конечно. На этом рынке могут возникнуть сложности у агентов. Схема такая. Идет строительство объекта. У агента образовалась нехватка оборотных средств, он хочет взять кредит, а банк ему не дает. Что делать агенту? Он начинает продавать квартиры, а покупатель на них не находится. Ипотечные кредиты подорожали, их и раньше не особенно давали. Спрос на квартиры упал, цена пошла вниз. У агента упали продажи, и он не может из своей выручки погасить кредит. Это кое-где уже происходит. Пока ситуация не вышла из-под контроля, но определенное напряжение на рынке недвижимости ощущается. Хотя напрямую жестко с проблемами в банковской сфере ситуация на рынке недвижимости не связана.

РосБизнесКонсалтинг
http://flb.ru/info/29521.html

15.07.2004