Вывод есть. Выхода нет

Из Чечни убрали лучших. Зачем?

“Ведь у меня есть “бумер”, “бумер” заводной”... Чечня, горы, выезд из Ведено. Из открытой двери “Урала” орет последний дворово-блатной шедевр. Рядом — человек семь в камуфляже и с автоматами. Разведен костер, ребята открывают консервы. У них привал. Чуть повыше, на пригорке — прикрытие: снайпер. Пока готовится обед, личный состав курит и беседует.
— Зачем десантников с морпехами отсюда вывели? Опять мир наступил?
— Ага, сам разве не видишь — стабилизец полный.
— Командование решило, что боевикам надо передохнуть. Тоже ведь люди. Хоть и звери.
— Ну и шутки у тебя.
— В каждой шутке есть доля... Сам знаешь. Журналист, скажи.
Говорю. Вывод из Чечни войск ВДВ и морской пехоты действительно на руку только одной стороне. Не нашей.
Смотрите, кто ушел

Руководитель пресс-службы МВД Чеченской Республики Руслан Ацаев:
— Решения о выводе десанта и морской пехоты — это решение президента. Значит, оно нужное и своевременное.
Веденский, Ножай-Юртовский, Курчалоевский районы Чечни — те самые горы, что местные называют “Ичкерия”. Здесь наиболее активно действуют боевики. Здесь дислоцировались наши крупные войсковые группировки, в первую очередь — подразделения ВДВ.
...Ведено, 7 января, снег, солнце. Местных на улицах мало, а военных, как всегда, полно. Новогодних каникул нет и, похоже, не было.
— Вывод войск прошел без эксцессов, — говорит и. о. начальника Веденского РОВД Муслим Абдуразаков. — Здесь к десантникам привыкли, даже переживали многие местные, что уходят...
— И сильно переживали? — откровенно говоря, в идиллическую картину дружбы мирных чеченцев и воюющей десантуры верится мало. Но Абдуразаков и начальник отдела кадров (кстати, русский) стоят на своем.
— Было-было, — уверяют меня в два голоса. — Местные постоянно ребят в гости зазывали, подкармливали. Десант ведь в основном в горах бьется, на “зачистки” не ходит. Поэтому у людей отрицательных эмоций не вызывает.
Это правда: десант всегда брезговал выносить из чеченских домов ковры и ценности. Зато боевики их боялись и ненавидели. Разведчиков ВДВ они называли “бешеные псы”. В трофейном списке десанта — порядка 2 тыс. убитых бандитов. Как и морские пехотинцы, личный состав ВДВ воевал в Чечне десять лет.
Теперь террористы могут вздохнуть с облегчением. Уже к середине декабря три батальонные тактические группы 104-го и 234-го полков 76-й воздушно-десантной дивизии перебросили из Чечни в Псков. Это 2300 профессионалов, 50 автомобилей и 230 единиц тяжелой бронетанковой техники. Марш-бросок из Веденского района Чечни в Каспийск совершили 600 морпехов Каспийской флотилии.
Полковник комендатуры района Александр Кулик кладет телефонную трубку.
— Начальство велело информацию не давать, — пожимает он плечами. — Так что комментариев не будет. Но одно скажу: если вы думаете, что война закончилась, то сильно ошибаетесь.
Перед новогодними праздниками в районе села Ца-Ведено боевики подорвали КамАЗ из состава тыловой колонны наших формирований. Были убитые и раненые. На границе Дагестана и Чечни бандиты столкнулись с группой спецназа. Результат боя — потери с обеих сторон. Еще одна перестрелка произошла в районе села Эшелхатой. Чеченские источники сообщили о подбитой БРДМ и трех убитых солдатах. Боевики устроили засаду на пути следования российской бронетехники. По данным, полученным от сотрудников ФСБ, работающих в ЧР, совершенно нестабильная обстановка и в Ножай-Юрте. Под Новый год были обстреляны все сводные оперативные группы, дислоцированные в районе, есть жертвы. Подрывы случаются постоянно, а стрельба средь бела дня — и вовсе в порядке вещей. Именно так в центре Ножай-Юрта убили двух сотрудников милиции.
Из итогового отчета Веденского РОВД за 2004 г.: “Продолжаются подрывы, обстрелы федеральных сил на территории района. Оперативные данные свидетельствуют об активизации деятельности НВФ”.
Вывод десанта и морпехов из Чечни — пожалуй, самый загадочный предновогодний эксперимент. “Десант свою задачу выполнил”, — ответственно заявили в Минобороны. Чем руководствовался генералитет, делая такие выводы, никто не понял.

СБ: Служба Беспредела

Руководитель пресс-службы МВД Чеченской Республики Руслан Ацаев:
— Если Басаев нарушает правопорядок и закон, то его поимка — это в том числе задача МВД. Даже первоочередная задача.
...Ножай-Юртовский район, 8 декабря, блокпост. Машины притормаживают, предъявляются документы. Только одна “девятка” летит на полном ходу. Из приоткрытого окна выглядывает ствол автомата. Внутри — чеченцы в камуфляже, сотрудники службы безопасности Рамзана Кадырова. Для них блокпостов нет, сплошной “зеленый коридор”. Стандартная для Чечни картина. Очевидцы рассказывают, как однажды солдат федеральных войск, попытавшийся все же проверить документы у сотрудника СБ, получил по голове прикладом.
— “Кадыровцы” понимают только язык “калашникова”, — говорит сотрудник одного из региональных управлений ФСБ. По наблюдениям чекиста, местные представители “законности и правопорядка” после вывода войск чувствуют себя полными хозяевами республики.
Всего в МВД ЧР 15 тысяч сотрудников. В мае этого года решением Президента России и главы МВД РФ было добавлено 1125 единиц. Именно из них был сформирован второй полк патрульно-постовой службы при МВД ЧР имени Ахмада Кадырова (ППС-2). Кроме того, работают батальоны “Восток” (командир — Сулим Ямадаев) и “Запад”. Они подчиняются Министерству обороны. СБ Рамзана Кадырова согласовывает свои действия с министром внутренних дел Чечни. Численность этой службы — информация секретна. По оценкам наших военных, порядка 3 тысяч человек состоят в штате СБ Кадырова, еще около 2 тысяч — за штатом.
После вывода самых боеспособных наших частей основная нагрузка действительно ложится на плечи местных правоохранителей и военных. Пока офицеры федеральных сил говорят одно и то же: реально воюют чеченские батальоны “Восток” и “Запад”. Остальные участники процесса действуют по принципу “как фишка ляжет”.
— Так называемая местная милиция после 19.00 на улицу не выходит, — продолжает Илья. — Ни одного не встретишь. По горам они тоже не ходят — и не будут ходить.
Руководитель пресс-службы МВД Чеченской Республики Руслан Ацаев:
— Полки ППС и ППС-2 реагируют на любое изменение ситуации. Их роты расположены по всем районам республики. У нас проблемы кадров нет. Люди, которые состояли в НВФ, а потом сложили оружие и были амнистированы, действительно служат в милиции. Их опыт и навыки активно используются коллегами по службе.
— В милиции сегодня полно тех, у кого руки по локоть в крови, — говорят чекисты. — Понятно, что, с одной стороны, это не так плохо: они не в лесу — уже счастье, под присмотром. С другой стороны — процентов 80 из них остались убежденными сторонниками “свободной Ичкерии”. Не готовят ли они “третью чеченскую” — время покажет.
Полк им. Кадырова — ППС-2, которым так гордятся в МВД ЧР, по словам наших специалистов, формировался “списочно”.
— Был указ президента, — говорят чекисты. — И надо было срочно найти 1125 человек. Их нашли. Только так нашли, что у половины нет личных дел. Вообще нет.
“Тактика боевиков поменялась”, — заявляют столичные генералы. И правда, поменялась: сегодня добрая часть бывших “моджахедов” уже не в горах. А в милиции. “У всех ксивы, — подтверждают в отделах ФСБ. — И настоящие, и поддельные. Как делают? Да элементарно: в Хасавюрте покупается печать — этого достаточно”.
Понятно, что те, кто поменял базу в горах на кабинет в ОВД, старых друзей не забывают. На этой почве в Чечне родилась новая тактика — “стрельба по договоренности”: местные “борцы” и “защитники” договариваются с боевиками по-хорошему — мол, сегодня вечером вас обстреляем, ждите. Для жителей республики это не секрет.
— Такие договоры работают еще с кадыровской амнистии, — рассказывает житель Ножай-Юрта Герихан. — Тогда надо было в срочном порядке поднять рейтинг Кадырова в глазах Путина, и боевики приходили “сдаваться” прямо в его родное село Центорой. Помнишь, они тогда демонстративно кидали автоматы чуть не к ногам Кадырова-старшего. Когда после его смерти несколько сотен “раскаявшихся” вернулись в горы, никто не удивился.
Отдельная головная боль — случаи мародерства и вымогательства в той же местной милицейской среде. В республике выплачивают компенсации за разрушенное жилье. Многие чеченские “правоохранители” быстро поняли, что с этим делать. До суда доведено пока только одно дело. “Сладкая парочка” чеченских бойцов приходила к людям с предложением, от которого невозможно отказаться: ты, мол, завтра компенсацию получишь, треть денег отдашь нам.
— Такие вещи творятся повсеместно, — говорит Илья. — У нас работает парень-чеченец, очень хорошо зарекомендовал себя. Как-то говорит: отгул беру на три дня. Спрашиваем: зачем? Оказывается, у него отец должен компенсацию получить, и он боится, что придут “люди в форме” и отберут деньги.
Еще в Ведено мы говорили на ту же тему с кадровиком РОВД. Не исключено, что там, в одном из самых проблемных районов, личным составом отдела милиции не случайно занимается русский офицер. По его словам, “кадров-то в избытке, но не всякого возьмешь. Кандидаты из двух категорий: местные жители и сотрудники службы безопасности Кадырова. И не поймешь, что хуже”.
Разумеется, не все так плохо. Скажем, в Шалинском РОВД — одном из лучших в республике — к проблеме кадров подходят очень внимательно.
— Обстановка нестабильная, — говорит начальник РОВД Шалинского района Саидселим Дедиев. — Поэтому пять раз приходится к человеку присматриваться, прежде чем на работу взять.
Не так давно после служебной проверки Саидселим уволил двух участковых — за вымогательство. А после этого сотрудники отдела собственной безопасности МВД ЧР нагрянули... к самому Дедиеву. В этом же РОВД был и еще один случай, очень показательный. Саидселим не стал рассказывать об этом, но его подчиненные поделились информацией охотно. Дедиев выгнал с работы своего зам. по тылу, как только выяснил, что тот воровал продукты — муку, капусту, морковь. Материалы были направлены в прокуратуру. А проворовавшегося зама пригрели в МВД республики. В отделе собственной безопасности.

“Эта замена неадекватна!”

Сергей Иванов, министр обороны:
— На сегодняшний день в Чечне не несет службу ни один военнослужащий срочной службы.
Само собой, десант и морпехи — еще не вся армия. Их вывели, других ввели. Опять же, приходят контрактники — опытные профессионалы. Так ли это страшно?
Однако недели в Чечне достаточно, чтобы понять: да, страшно.
Горный Аллерой, Ножай-Юртовский район. Здесь стоит СОГ — сводная оперативная группа. Военные прозвали местность “пластилиновая гора”. Потому что грязи по колено. Дойти до палатки без посторонней помощи нереально. Но по сравнению с остальным это цветочки.
Мнению офицеров СОГ можно доверять — именно они гоняются за боевиками по чеченским горам. И, по их словам, замена ВДВ на кого бы то ни было — “абсолютный идиотизм”.
— Десантура реально работала, кто в горах будет лучше их? — говорят офицеры. — Нам говорят: зато сейчас придут контрактники. Прислали тут недавно этих “профессионалов”. Двоих сразу пришлось обратно отправлять: поднялись в горы — а у них астма. Сразу же вниз на носилках — и домой. Остальные — тихий ужас: спрашиваешь, когда стрелял последний раз? Он отвечает: где-то год назад. Срочники после “учебки” с этими контрактниками несравнимы. Те гораздо больше умеют.
По наблюдениям офицерского состава, у контрактников и с психикой хуже. Ведь немалая часть из них — это те, кто прошел 1-ю чеченскую кампанию и так и не смог справиться с “синдромом войны”.
— То и дело спрашивают: командир, там шевеление в кустах, можно выстрелю? — говорит офицер. — Помощь психологов? Ни одного психолога не видел, сколько воюю. Тут и врачей нет, а ты говоришь — психологи...
Врачей в горах, и правда, нет. Есть фельдшер. Счастье, что не акушер или ветеринар. А с квалифицированной медпомощью — серьезные проблемы.
Эту историю мне рассказал офицер спецназа при условии, что ни фамилию, ни даже воинскую часть я обозначать не буду.
— Как-то спрашиваю командира спецназа в Дарго (село на границе Ножай-Юртовского и Веденского районов): вы что, не можете группу бандитов ликвидировать? Отвечает: “Почему? Можем. Только два раза после боестолкновений я запрашивал вертушку для раненых. И дважды мне отвечали: везите сами. А “сами” — это 6 часов на “УАЗе”. Зачем же я буду своими людьми зазря рисковать, зная, что им даже помощь не окажут?” В итоге: в Дарго почти официально сидит бандгруппа. Все об этом знают. А в магазин они с тамошним спецназом ходят по очереди.
— Вывод самых боеспособных только провоцирует местное население, — добавляет ФСБ. — Ведь “мирных чеченцев” можно условно разделить на “пассивных” — это те, кому совершенно все равно, они нейтралитет соблюдают. В горы не пойдут, но если понадобится, помогут “братьям” и едой, и ночлегом. Вторая группа — “потенциальные боевики” — это в первую очередь молодежь. Им работать негде, а бандиты предлагают какие-никакие, но деньги. И третья группа — те, кто действительно устал от войны и вполне осознанно готов помогать в наведении порядка. И вот, с одной стороны, беспредел, творимый СБ Кадырова и местными сотрудниками милиции, достал всех. А с другой — еще и войска выводятся. Тех немногих, кто готов нам помогать, это обескураживает.
...Чечня, горы, выезд из Ведено. Привал, семеро в камуфляже, разговор продолжается.
— Сейчас вывели, месяца через три, когда совсем полная ж...па наступит, опять введут, — хмуро замечает офицер.
— Вводят — выводят, — задумчиво говорит другой. — На мультик похоже про Винни-Пуха. Помнишь — там осел все тряпку совал в пустой горшок: мол, входит и выходит. Замечательно выходит. И у нас так же...
А из “Урала” несется: “Ведь для того и нужен “бумер”, “бумер” заводной”...

Московский комсомолец
http://flb.ru/info/33480.html

24.01.2005