Убить Басаева

можно. Но никому не нужно

Теперь он остался один. Неуловимый Басаев. Тот, чья голова стоит 10 млн. долларов. Тот, кого ищут уже лет пять. И все никак не найдут.
Ликвидацию Масхадова грамотные аналитики — и западные, и наши — оценили одинаково: “не с того начали”. На шахматной доске “свободной Ичкерии” Масхадов исполнял роль короля. Шаг влево, шаг вправо, только на одну клетку, всегда под охраной. Ферзем был Басаев.
Да, поймать ферзя сложно. Но — возможно. Об этом знают все, кто воевал в Чечне. Почему же Басаев до сих пор жив и свободен?
Потому что история второй чеченской войны сводится к элементарной формуле. Есть приказ отслеживать. Но нет приказа ликвидировать. Спецслужбы знают, где Басаев.
Но убивать его пока не будут.

Разумеется, подтверждающих документов у меня нет. Все источники информации, свидетели и очевидцы — анонимны. Нет, люди боятся не Басаева. Как это ни парадоксально, гораздо больший страх вызывают те, кто под разными предлогами в разное время отпускал террориста, его помощников, давал боевикам “зеленый коридор”. Но информация объективна сама по себе. Ее можно проверить. Найти свидетелей, поднять бумаги, обнаружить шифротелеграммы и приказы, суть которых всегда одна — пропустить. Такие приказы были. Они до сих пор действуют. Отдают эти приказы наши генералы. Причем, что интересно, из всех силовых структур.
В Москве и в Чечне я слышу одно и то же: “Приказа на ликвидацию не было и нет”.
Видимо, так надо. Понять бы еще, кому.

Цена “кошелька Басаева”

В середине 90-х имя этого человека было хорошо известно в криминальном мире столицы — Саид Бериев, двоюродный брат Шамиля Басаева. Московский бизнес Бериева начинался с “комка” на Киевском вокзале. Сначала — торговля аппаратурой, потом — оптовые поставки спирта и сигарет из Белоруссии. Бизнес постепенно разрастался. Один из тогдашних партнеров Бериева, чеченец Малик, рассказал, как “братья” осваивали Москву.
— Мы с Саидом выросли вместе, жили в одном селе — Дышне-Ведено, там же, где и Шамиль. В начале 1992 года встретились в Москве, начали работать вместе. Площадь Киевского вокзала очень быстро поделили между собой Саид, “тверские” — от них был Витя Харьковский — и сотрудники милиции. Однажды был случай — товар “завис” на одинцовской таможне. Пришлось срочно искать связи, чтобы решить проблему. У меня был друг — татарин по имени Шамиль. Я познакомил его с Саидом, потом, насколько я знаю, Шамиль вывел Саида на двух сотрудников ФСБ. Именно они помогли “вытащить” товар.
По словам Малика, тогда же Саид наладил постоянные контакты с арабами — тоже по коммерческой линии. Тот же татарин Шамиль продал два своих магазина в столице сирийцам. Посредником в этой сделке выступал Бериев, за что получил 13%. Не правда ли, схема, где задействованы сотрудники милиции, чекисты, чеченцы, татары и арабы, выглядит неординарно?
Эти связи понадобятся Саиду Бериеву не раз. Перед началом первой чеченской он вывезет из Дышне-Ведено родных, потому что будет знать о готовящемся вводе федеральных сил. Потом, в начале 1999 г., Бериев продаст свои доли в криминальном бизнесе Москвы и начнет то и дело ездить в Чечню. Всегда — с деньгами.
— Мы как-то поехали вместе c Саидом, — вспоминает Малик. — Везли 30 тысяч долларов. Я остался в селе, а Саид поехал дальше — в горы. Блокпосты тогда уже были, но он почему-то проезжал их совершенно спокойно. Когда Басаев захватил Буденновск, мы с Саидом как раз были в Махачкале. Едем оттуда на такси, нас останавливают на посту. Милиционеры проверили документы, потом мне сказали: “Друга твоего забираем, он родственник Басаева, будем менять его на заложников”. Меня продержали еще полчаса, а когда я вышел, Саид уже сидел в машине. Почему его отпустили, я не знаю.
Саида Бериева задержали в Москве в начале 2000 г. Это было уже после вторжения Басаева в Дагестан. Тогда задержание сопровождалось громкими победными реляциями ФСБ. О Бериеве говорили “кошелек Басаева”. В мае этого же года его отпустили.
— Мне звонили чеченцы, — рассказывает Малик. — Говорили: занимаемся, будем решать вопрос. Потом сказали, что как раз те двое чекистов, с которыми Саид раньше работал, ему помогли. Еще я слышал, что в “Лефортово” он сдал многих. По его наводке нашли списки боевиков, вроде бы он рассказал, откуда у них деньги. Цена его освобождения мне тоже известна. За Бериева заплатили арабы — 450 тысяч долларов.
Сейчас, по оперативным данным, Бериев живет в Баку. Говорят, там у него свое предприятие — мельница. Две жены — одна в Азербайджане, вторая в Турции. Только ностальгия не дает покоя Саиду. Рассказывают, что не так давно он приезжал в Тверь — “по делам”.
— Клан Басаевых активно осваивал Москву в конце 90-х, — говорит оперативник одной из спецслужб. — Есть данные о том, что сам Шамиль перед нападением на Дагестан приезжал в Сергиев Посад. Там два оборонных предприятия. А потом в Чечне находили сергиевопосадские “Шмели” в заводской упаковке. Тогда сопровождал Басаева достаточно высокопоставленный сотрудник милиции.

“Отпускная” хроника

Январь 2005 г., Ведено. Из разговора с офицером ГРУ:
— Басаева мы отслеживаем полностью. Знаем про него все. Но у нас приказ четкий: не брать, не ликвидировать, только отслеживать.
Этой грустной песне скоро 6 лет. История “неликвидации” началась в 1999 г.
Дагестан, штаб. Боевики под началом Басаева вошли в республику. К генералу — одному из тогдашних “руководителей спецоперации” — входят оперативник дагестанской прокуратуры и зубной врач из села Новолак.
— У меня в доме сейчас находится Басаев, — говорит врач. — Приехал утром, вошел не спрашивая. Дом выбрал не случайно: я единственный стоматолог на несколько сел, живем в достатке, дом хороший. Очень прошу вас: начинайте бомбить. Я готов лишиться имущества, лишь бы этого негодяя не упустили.
На столе тут же появляется карта аэрофотосъемки. Врач показывает на ней свой дом и все время повторяет: только быстрей, пока он не ушел. Генерал кивает головой: мол, не беспокойтесь, считайте, что вертолеты уже вылетели. Проходит час, другой. Через три с половиной часа зубной врач и оперативник прорываются к генералу снова: в чем дело, почему не наносите удары? Ведь уйдет же, уже ушел скорей всего. В ответ — только невнятное объяснение: какой-то депутат Госдумы, чеченец, то ли приехал, то ли позвонил и заявил, что наносить удары никак нельзя. Мол, из Новолака не выведены мирные жители.
Что остается делать в этой ситуации? Врач и опер пожимают плечами и уходят. А теперь внимание, вопросы. Первый: с каких пор военные проявляют такой невиданный гуманизм по отношению к мирным жителям? В особенности если учесть, что для точечных ударов с воздуха вывозить все население поселка совершенно незачем. И второй: с каких пор российские генералы получают приказы от депутатов?
Но тогда либеральная политика по отношению к террористам еще не была тайной за семью печатями. В апреле 2001 г. в Петербурге на научно-практической конференции по борьбе с международным терроризмом шеф ФСБ Патрушев заявил: “Что касается лидеров чеченских боевиков, то у федеральных сил есть возможность арестовать их хоть завтра, но это может привести к ненужным жертвам среди бойцов объединенной группировки”.
Блестящая формулировка, разве нет? Чтобы избежать “ненужных жертв”, ФСБ отказывается от задержания Басаева и тогда еще живого Масхадова — именно их обозначил Патрушев. А те, кого убивают боевики, — это “нужные жертвы”. Через пару лет после того выступления случится “Норд-Ост”, налеты на Назрань и Грозный, взрыв в метро, Беслан, упавшие самолеты, сбитые вертолеты... За три с половиной года число жертв Басаева перевалит за три тысячи.
— В 2002 году мы стояли в одном из чеченских сел, — свидетельствует московский милиционер, участник трех командировок в Чечню. — Средь бела дня по дороге едет “Нива” без верха, в ней несколько человек. С зелеными флагами. Я видел Басаева сам — в прицел СВД. Тогда его можно было расстрелять. Но мы получили приказ: пропустить. Да таких случаев полно было — и не только с Басаевым. К примеру, заходим в аул, сразу же старейшины: где командир? Идут “по начальству”, несут деньги чуть не на подносе: у нас, мол, нету никого, не ищите. Через полчаса получаем приказ: выйти из аула.
Да, “неприкосновенным” является не только террорист Басаев. Таким же статусом обладали другие боевики.
— В 2002 году в Курчалое мы окружили Гелаева и его людей, — рассказывает чеченский милиционер, который в то время руководил опергруппой. — Я доложил руководству из ОГВ: осталось только ликвидировать. И получил приказ: отойти.
В 2002 году в селении Галсан-Чу был обнаружен Масхадов. Приказ звучал так же: пропустить.

Агентура.ru

Веденский район Чечни, пыльная дорога. Через пару километров — родовое село Басаева, Дышне-Ведено. Если верить жителям села, то разыскиваемый всеми спецслужбами РФ человек совсем рядом, буквально в нескольких километрах. Его не раз видели в деревушке Дарго — это в 10 километрах к востоку, в Эрсиное — это дальше по дороге, и даже в самом Дышне-Ведено. Странно: его то и дело “видят”. Только почему-то все время чеченцы. Для федералов Басаев остается незамеченным.
— Никаких признаков “розыска” ни разу не видел, — говорит местный житель. — Русские или слепые совсем, или специально глаза закрывают на то, что он здесь.
— О каком розыске Басаева вообще можно говорить? — пожимает в ответ плечами офицер-десантник. — Здесь главная задача военных — самооборона.
Братья по оружию, бывшие соседи, друзья рассказывают, что днем Басаев прячется в лесах. А по ночам спускается в село — любое, на выбор, где заряжает батареи своих компьютеров и спутниковых телефонов. И — спит спокойно. Потому что знает: никто из местных жителей его не выдаст.
— Почему? — спрашиваю я жительницу Дышне-Ведено Мадину.
— В своем ты уме? — отзывается она.
— Если и найдется тот, кто донесет на Шамиля, это будет последнее, что он сделает, — поясняет сотрудник Веденского РОВД. — Басаеву сразу позвонят. Причем, ты будешь смеяться, позвонит скорее всего тот, кому донесли.
Басаев грамотно работает со спецслужбами. По словам Аслана, уроженца Ведено, сейчас живущего в Москве, Басаев держит под наблюдением все наши объекты — военные и разведывательные. Его родственники работают в милиции. Люди Басаева постоянно покупают оружие, информацию и оборудование у федералов. Еще говорят, что местные чиновники даже подвозят его на служебных машинах.
Самое бредовое объяснение этому мне пришлось услышать в Грозном. “Басаев на самом деле — агент спецслужб, — уверяли чеченцы. — Такой же, каким когда-то был Арби Бараев”. В качестве подтверждения вспоминают историю Шамиля. В ноябре 1991 г. Басаев захватил самолет в Минводах. Посадил его в Турции — “чтобы привлечь внимание к борьбе Чечни за независимость”. Поскольку тогда он отпустил всех пассажиров, турки разрешили ему вернуться в Чечню. В РФ его не стали задерживать. Басаеву дали возможность пройти обучение в элитном подразделении, а через год отправили в Абхазию — воевать. Кстати, и упомянутый Арби Бараев, и знаменитые в свое время боевики братья Ахмадовы из Урус-Мартана тоже спокойно передвигались по республике. Их не было в списках разыскиваемых. Зато у них были удостоверения российских спецслужб.
Может, когда-то их и правда “завербовали”. Не исключено, что “агенты”-террористы принесли пользу своим кураторам. Но шпионские игрища, похоже, зашли в тупик.

“Говорит Ханкала. Оцепление снять!”

Из показаний участника НВФ Магомеда Умарова (член банды Гелаева, задержан во время спецоперации в Цунтинском районе в декабре 2003-го): “Гелаев хотел уйти в Грузию. Он не хотел больше воевать, говорил: мне эта война не нравится, она стала коммерческой”.
Да, война стала коммерческой. Боевики это уже поняли. Офицеры среднего звена — тоже.
— За то, чтобы вывести боевиков, штабные берут в среднем 50 тысяч долларов, — говорит сотрудник управления ФСБ по одному из районов Чечни.
Хроника “выводов” производит впечатление.
2004 год, июнь. Рейд боевиков на Назрань.
— Информация о готовящемся нападении была в Ханкале целиком, — говорит полковник антитеррористического подразделения МВД. — Вплоть до времени нападения и количества боевиков. Когда специальная комиссия начала выяснять, как могла произойти такая масштабная акция, один из ханкалинских генералов криком кричал своим подчиненным: “Если будут спрашивать — мы оперативно-розыскной деятельностью не занимаемся!”. Что это значит? Да просто все: на самом деле была у них информация. Но там следственные дела оформляются так, что впору вешаться. Бумаги, справки, донесения приходят, подшиваются в папку — все как в Москве. Только потом вместо архива идут в огонь. Перед каждой проверкой — такое пожарище.
2004 год, август. Нападение боевиков на Грозный.
— В городе на перекрестках стояли БТРы федеральных сил, — рассказывает сотрудник МВД Чечни. — Около 13.00 по всем рациям было передано: внимание, возможно нападение боевиков. В районе 16.00 БТРы убрали. Приказ об этом мог отдать только РОШ (Региональный оперативный штаб в Ханкале. — С.М.). Я знаю, что комендант Октябрьского района Грозного ждал приказа об огневой поддержке Октябрьского РОВД, который подвергся атаке боевиков. Не дождавшись, действовал самостоятельно. Если бы комендатура не открыла огонь, сотрудников РОВД перерезали бы как баранов.
2004 год, сентябрь. Граница Ножай-Юртовского, Курчалоевского и Веденского районов, спецоперация.
— Помнишь, наверное, тогда Рамзан Кадыров заявил, что окружены Масхадов с помощниками, — свидетельствует сотрудник отдела чеченского ФСБ. — Данные радиоперехвата были однозначны: да, там в горах, на границе Ножай-Юртовского и Веденского районов, серьезные личности, руководители боевиков. Их несколько сотен. Комендант Ножай-Юртовского района запросил Ханкалу: нужна помощь, необходимо выставить оцепление, можно взять всех. Проходит час, другой, Ханкала думает. Комендант принимает решение — выставить оцепление своими силами. Выставляет, привлекает спецназ. К вечеру — приказ из Ханкалы: снять оцепление комендатуры. Потом второй приказ — снять оцепление спецназа. Итог: группами по 20 человек боевики свободно уходят. Притом что с нашей стороны было порядка 5 тысяч человек.
Мне называли фамилии “генералов-героев”. Обнародовать их без доказательной базы, к сожалению, нельзя. Но проверить — силами прокуратуры, спецслужб — можно. Об этом знает вся Чечня. Не зря одна из самых популярных местных былин связана с нашим генералом. Тоже, кстати, с конкретной фамилией. Генерал этот попал как-то в плен. Боевики потирают руки и чуть ли не составляют громкое заявление для прессы. И тут полевому командиру звонит ныне покойный Масхадов. И говорит буквально следующее: вы поймали NN — отпустите его. Для нас больше пользы будет, если он служить останется. Генерал был отпущен.
У них все взаимно. Офицеры Российской армии отпускают боевиков. Боевики отпускают офицеров.
Потому что они нужны друг другу.

Московский комсомолец
http://flb.ru/info/33856.html
Светлана МЕТЕЛЕВА
21.03.2005