Большой куш

За закрытыми наглухо дверями Большого театра ставится скандальная пьеса, в ходе которой Консервация сражается с Реконструкцией и побеждает ее

Работы по реконструкции Большого театра начались согласно утвержденному проекту, однако сам проект еще может быть подкорректирован
За предновогодней суетой и длинными праздниками остались незамеченными события, которые в наступившем году могут в корне изменить судьбу главного культурного объекта страны - Большого театра. Закрытые на замок двери ГАБТа, как удалось выяснить "Итогам", вовсе не означают, что там началась реконструкция, подготовка к которой шла долгие шесть лет и о планах которой так ожесточенно спорили специалисты. Более того, все подготовительные мероприятия, включавшие в себя конкурсы, тендеры, проектные работы и стоившие бюджету многие миллионы рублей, могут оказаться напрасной тратой времени и денег. Что же происходит за стенами Большого?

Пролог

Догадаться о том, что с Большим происходит что-то неладное, мог бы, пожалуй, любой внимательный читатель и телезритель - в течение почти полугода вокруг театра не утихали скандалы. Тут и депутатские запросы по поводу "Детей Розенталя", и телевизионные дебаты, в ходе которых руководство театра и Федеральное агентство по культуре и кинематографии (Роскультура), отвечающие за реконструкцию, обвинялись едва ли не во вредительстве и непомерных финансовых аппетитах. Действительно, стоимость принятого на сегодняшний день проекта впечатляет: 21 миллиард рублей (более 700 миллионов долларов). Однако это уже далеко не тот скандально известный миллиард долларов, о котором судили-рядили на все лады. Примерно в этот же период министр культуры нелицеприятно высказался по поводу деятельности руководства Роскультуры - был жуткий скандал, с пресс-конференциями и судебными исками. Тем временем в самом театре, уже закрытом, начались инициированные депутатом Неверовым и Минкультуры проверки: от прокуратур всех уровней до Федеральной службы по труду и занятости. Проверки показывали, что нареканий нет, но следом шли новые контролеры. Работа театра была парализована, а ключевые сотрудники администрации - начальники юротдела и кадров - подали в отставку. С одной стороны, контролирующие органы, наверное, должны были проверить положение дел в театре, который ожидают столь серьезные финансовые вливания. С другой - что, собственно, проверять, если детали проекта все еще обсуждаются в Минэкономразвития, а деньги если и выделяются (в 2005 году театр стоил бюджету 3,5 миллиарда рублей), то отнюдь не администрации театра? Но особенно сильно потрясло воображение общественности сообщение о том, что поучаствовать в проекте реконструкции в качестве одного из участников стремится известная фирма "Мабетекс". Многим казалось, что после скандала вокруг реконструкции Кремля этой фирме непросто будет найти себе подряды на объектах всероссийского значения. Впрочем, как писали в декабре российские СМИ, компания якобы имеет влиятельного лоббиста в лице заместителя министра культуры Дмитрия Амунца, в свое время бывшего вице-президентом "Мабетекса". Компания, опять же по слухам, предложила провести реконструкцию Большого всего за 9 миллиардов рублей. Одним словом, критическая масса скандалов и слухов вокруг Большого вдруг оказалась непомерно высока. А тем временем с проектом его реконструкции стали происходить любопытные вещи.


(Фото: ДАМИР ЮСУПОВ)

Сцена первая: Консервация

В первой декаде декабря на коллегии в Минэкономразвития, куда был приглашен глава Роскультуры Михаил Швыдкой, прозвучала первая сенсация - бюджет реконструкции будет сильно урезан. Потом вторая - проектировщикам дано задание проработать и обсчитать три варианта обновления здания ГАБТа. Первый - капитальный ремонт, второй - капремонт с отдельными элементами реконструкции и последний - поджатый вариант полной реконструкции. Оказалось, что капремонт обойдется именно в 9 миллиардов рублей, полуреконструкция - вполовину дороже, а полная реконструкция - в ранее заявленную сумму. Заметим, что сами проектировщики никогда не соглашались даже с суммой 21 миллиард рублей (их устраивали 25 миллиардов, и ни копейкой меньше). Под давлением заказчиков они были вынуждены внести коррективы в проект, ужав его на 4 миллиарда. Затем, по словам авторов проекта, еще несколько раз "ухудшали проект, пытаясь уложиться в 17, а потом в 15 миллиардов". И, заверяют они, можно продолжать снижать планку и дальше. Вопрос в последствиях.

К примеру, государство примет решение просто капитально отремонтировать театр. Найдется немало архитекторов, историков, искусствоведов, которые скажут, что для уникального здания вариант консервации - спасение. Напомним, что, когда шли дебаты по поводу проекта реконструкции, эта идея высказывалась многими уважаемыми людьми: пусть Большой останется театром Кавоса с его уникальной акустикой, интерьерами и фасадами. Только портик Бове верните на место - и вы сделаете лучшее, что только можете. Сегодня, когда строители вскрыли стены и фундаменты здания, даже самым непримиримым адептам консервации стало понятно - здание чудом устояло, поскольку порядка 80 процентов несущих конструкций, по последним оценкам, находится в аварийном состоянии. Фундаменты, подвижность которых и раньше доставляла немало хлопот, по мнению специалистов, не подлежат ремонту. Если под них не подвести монолитную "столешницу", установленную на колонны, упертые в жесткие породы, фундаменты продолжат сдвигаться, оседать и разрушаться (грунты под театром водонасыщенные, там много плавунов, песка и прочих прелестей). За фундаментом пойдут трещинами стены: на поверку оказалось, что внутри многих из них пыль и труха, кое-где кирпич положен насухо - без раствора. По мнению строителей, никакая эксплуатация, даже самая плохая, не могла довести здание до такого состояния. Судя по всему, изначальное качество строительства было скверным. Впрочем, это объяснимо: у Альберта Кавоса на проект было всего три года (от пожара, уничтожившего здание архитектора Бове в 1853 году, до коронации императора Александра II в 1856-м, к которой и торопились сдать объект), а само строительство заняло чуть больше года. Известный инженер-архитектор Иван Рерберг (по его проекту построен Московский телеграф, и именно он руководил в 1920-1936 годах всеми мероприятиями по устранению аварийного состояния здания) писал: "Работы были сданы Московскому подрядчику Тарасову. Работы шли быстрым темпом и через год и 4 месяца, к августу 1856 года, были настолько закончены, что театр был открыт для доступа публики. Работы обошлись в 900 000 рублей. Спешность возобновления здания... недостаток отпущенных денежных средств... оказали неблагоприятное влияние на перестройку здания... При перестройке был допущен целый ряд ошибок, как чисто архитектурного значения, так и конструктивного".


(Фото: ДАМИР ЮСУПОВ)

Например, при подводке фундаментов в 1898 году, когда проводилась одна из многих реконструкций, стена зрительного зала, сооруженная в 1855-м, была оставлена без внимания как стена позднейшей постройки. Ее небрежно сложенный фундамент опирался на слабый песчаный грунт, не способный выдерживать громадного давления от веса самой стены, лож, потолка и сводов. Стена за двадцать лет, по данным Рерберга, дала новую осадку на шесть вершков. Полы коридоров стали совершенно наклонными, перегородки между ложами перекосились, стена на всю свою высоту в шесть ярусов дала трещины. Опасность полного разрушения зрительного зала была очевидна. Зал спасли, но совершенно ясно, что здание театра в ходе многочисленных ремонтов так и не смогли излечить от врожденных дефектов. Хватит ли 9 миллиардов рублей, чтобы справиться с этой проблемой? Вопрос риторический. И если бы идею капремонта предложил кто-то из московских строителей, например инициатор воссоздания гостиницы "Москва" Шалва Чигиринский, а не партнер "Мабетекса" Виктор Столповских, его бы наверняка обвинили в том, что здание нарочно хотят довести до состояния сноса. При этом за рамками дискуссии остаются такие проблемы, как пожаробезопасность, санитарные нормы и зрительский комфорт. Условия труда в театре уже не отвечают современным требованиям, как, впрочем, далеки от них и зрительские зоны, буфеты-раздевалки-туалеты. "Широкий коридор нижнего этажа под амфитеатром партера, служивший гардеробом для всего театра (в здании Бове. - "Итоги"), - пишет Иван Рерберг о проекте Кавоса, - был засыпан землей и гардероб перенесен в узкие коридоры партера, что создало громадное неудобство, испытываемое публикой до настоящего времени".


Когда строители вскрыли стены и фундаменты здания, выяснилось, что их состояние даже хуже, чем предполагалось. Износ некоторых конструкций составляет около 80 процентов. Виноваты в этом не только возраст театра и многолетняя эксплуатация, но и ошибки при первоначальном строительстве, а потом и при перестройке
(Фото: ДАМИР ЮСУПОВ)

Сцена вторая: Реконструкция

Вариант второй - ремонт с частичной реконструкцией. В этом случае предполагается, что подземное пространство осваиваться не будет, а фундаменты укрепят за счет создания по периметру здания бетонной "подушки", которая будет опираться на сваи, упертые в твердые породы. Придав устойчивость конструкции, можно укрепить стены, привести основное здание в порядок, выполнить реставрационные и прочие технические работы в надземной части. При этом планируется заменить сценическое оборудование на более современное. Правда, никакие оркестровые ямы из-под земли подниматься не будут, сменные полы для оперы и балета остаются в чертежах. Останется в прежнем виде входная зрительская зона (гардеробы, буфеты и пр.). Стоимость такого ремонта, по оценкам проектировщиков, процентов на 30 меньше, чем полной реконструкции, то есть порядка 15-17 миллиардов рублей. Однако после этого уже нельзя будет ничего доделать по технической части. Оставить законсервированные технологические проемы для того, чтобы когда-нибудь, когда появятся деньги, все-таки смонтировать современное сценическое оборудование, вынув лишний грунт, говорят, невозможно. Конечно, во времена Кавоса и Бове вполне обходились без технических чудес, да и сейчас без них обходятся некоторые старейшие европейские театры. Но они понастроили филиалов, где можно поставить самый сумасшедший по сценическому решению спектакль. Филиал Большого этой возможности не дает.

Третий вариант "Итоги" описывали подробнейшим образом (N 13 от 29.03.2005 года). Он поражает воображение своим техническим исполнением, дает все, чем должен обладать главный театр страны, - от суперсовременного сценического оборудования до дополнительных репетиционных и концертных залов, гримерок и т. п. Проектировщики утверждают: в здании все, что является памятником архитектуры (лестницы, зал, фойе, покрытие полов и т. п.), будет тщательно отреставрировано. Цена преображения известна - 21 миллиард. Конечно, вопрос о том, можно ли с памятником архитектуры в принципе производить столь масштабные манипуляции, все еще остается спорным. Но что самое интересное: государство, которое должно поставить точку в этих спорах, ставит ее как-то странно. Ведь "щадящие" варианты возникли не оттого, что жалко Кавоса трогать, а оттого, что денег мало. А если бы кто-то предложил сделать все то же самое, что и "Курортпроект", но вполовину дешевле? Сделали бы, проект-то ведь полностью отвечает изначальным требованиям государства, театра, специалистов. "Проблема в том, - говорит архитектор проекта Никита Шангин, - что государство поставило перед нами определенную задачу: сделать Большой современным театром, сохранив при этом историческое наследие. При этом никто и никогда - а работа над проектом шла шесть лет - не ставил финансовых ограничений. Было предложено девять вариантов проекта реконструкции, на основании лучшего и разработано техническое задание. Думаю, что если бы проект делали не мы, то и другие проектировщики решили его в той же идеологии. Просто потому, что принципиально другого решения нет. Все сделано так, чтобы на ближайшие 100 лет и даже больше у театра не было проблем. Мы со своей задачей справились, и тут как гром среди ясного неба - что-то вы сильно размахнулись".


Архитектор Никита Шангин считает, что кто бы ни делал проект реконструкции Большого театра, идеологически он бы был решен в том же ключе
(Фото: ВЛАДИМИР НОВИКОВ)

Занавес?..

Однако пока эта странная история набирает обороты, по утвержденному курортпроектовскому проекту разрабатывается рабочая документация. Смежникам (конструкторам, специалистам по климату, технологам и т. д.) выданы соответствующие задания, готовится к поставке сценическое технологическое оборудование. Все делают свое дело согласно проекту, хотя никто не знает наверняка, будет или не будет обеспечено госфинансирование на весь объем работ. Очевидно, что на подготовку нового проекта уйдет минимум год, даже если речь идет о финансово заманчивом капремонте за 9 миллиардов. Уже сегодня для многих очевидно, что к 2008 году ни при каком раскладе театр сдать не успеют. А у нас, как известно, чем дольше делают, тем дороже обходится. Государство, с одной стороны, хочет разумно потратить деньги, давая ровно столько, сколько нужно для того, чтобы сохранить свою историческую и культурную ценность. И тут оценивать-переоценивать проекты, может, и не лишнее. Здание ГАБТа - как раз тот случай, когда надо сто семь раз отмерить, прежде чем один отрезать. С другой стороны, отмеряли уже много раз, потратили море денег, провели вроде бы цивилизованные конкурсы-тендеры, госорган - Госэкспертиза - сто раз все посчитал-посмотрел. И все равно как у Станиславского: "Не верю!" Да, стоимость проекта впечатляет, но раз все сделано под контролем специально предназначенных для этого организаций и отвечает заданию, то "не верю" можно объяснить только двумя версиями. Версия первая: во всех госорганизациях сидят воры и взяточники, которые вступили в сговор и завысили стоимость проекта. Так ведь это очень просто проверить и снять проблему - стоит только нанять независимых международных экспертов. Если наврали или схитрили - уволить всех! Версия вторая: на каком-то этапе влиятельные люди и стоящие за ними компании поняли всю привлекательность "Большого подряда", но, не имея возможности войти в число существующих подрядчиков, инициируют новый проект, в котором могли бы играть ведущую роль. С этим бороться, конечно, трудно, легче согласиться, что все ранее сделанное - неверно в корне, по пути "замарав" участников проекта. Никто не удивится, если потом выяснится, что "маленьких денег" не хватит и надо вернуться к прежним сметам... Есть, однако, третий вариант: в стране нет лишних денег, поэтому операция "реконструкция" отменяется. Но тут уж гражданам впору закричать: "Не верю!"

Впрочем, никто официально о происходящих переменах в проекте не заявлял. Вся история разворачивается за закрытыми наглухо дверями Большого театра и министерских кабинетов. Театру, кстати, все время как-то не везло: на него то денег не хватало, то времени, то ума. В свое время Осип Бове проектировал здание, будучи весьма стесненным в деньгах: уже через 20 лет оно потребовало серьезного ремонта. После пожара торопился уже Кавос. "И эта поспешность, как и недостаток отпущенных денежных средств, привели к тому, что первоначальный замысел Бове значительно пострадал. Работы не были доведены до конца, - писал Рерберг. - Полумеры, которые предпринимались в течение десятков лет, значительно ухудшили состояние здания..." Считается, что мировая история развивается по спирали. А вот в случае с Большим создается впечатление, что эта самая история движется по кругу.

Итоги
http://flb.ru/info/36050.html
Ирина Мельникова
17.01.2006