Крестный путь российского спорта

Личность Отари Квантришвили до сих пор остается загадкой и вызывает противоречивые суждения. Отари застрелили на пике его своеобразной славы в апреле 1994-го. Для одних он был и остается в памяти – благодетелем и меценатом, основателем Фонда социальной защиты спортсменов им. Льва Яшина и партии «Спортивная Россия». Для других – «крестным отцом» криминально-спортивного мира и «министром по общественным связям» русской мафии. Но это только на первый взгляд кажется, что далекие 90-е позади и что спортивный мир кардинально изменился. По-прежнему в спорте процветает коррупция и воровство, сосуществуют блеск многомиллионных контрактов и массовая нищета – только верховодят теперь совсем другие люди: с виду «топ-менеджеры», а по сути – «спортсмены в законе.»

Из тени – в свет

С Отари Квантришвили были знакомы и состояли в добрых отношениях многие известные уважаемые люди, считавшие его порядочным, отзывчивым, сильным человеком. И если Крестным отцом российской мафии пресса называли его априори, обобщенно, не приводя ни то чтобы соответствующих материалов, но даже и более или менее убедительных аргументов, то о его меценатских инициативах и благотворительных акциях известно много. Однако отсутствие документальных свидетельств еще ничего не означает: можно не иметь ни одного привода в милицию, но одновременно управлять рецидивистами и головорезами.

Теневая Москва узнала братьев Квантришвили – Амирана и Отари – еще в начале 70-х. Они рулили на ипподроме и в картежных притонах, шефствовали над фарцой. Причем ни Амиран, ни Отари не были матерыми уголовниками, они лишь каким-то образом примыкали к преступному миру, были как бы его интеллигентной надстройкой. Воспитывались оба в строгости и в патриотическом духе: отец, Виталий Квантришвили, был заслуженным железнодорожником, любимцем Сталина. Амиран Квантришвили так и не вышел из тени, он считался третейским судьей среди «авторитетов», пользовался их уважением, а убит был в 1993-м по недоразумению, в результате разборки, не имевшей отношения к нему лично.

В отличие от старшего брата, Отари Квантришвили (друзья звали его Отарик) стал публичным человеком. В юности он имел две «ходки», причем осужден был по странным статьям - например, за изнасилование. Это не вяжется с его образом, ведь Отари был замечательным галантным кавалером, представительницы прекрасного пола тянулись к нему, чувствуя силу и зная о немалых финансовых возможностях и широтах души. Так что если кто-то пытался кого-то изнасиловать (пусть не совсем в буквальном смысле), то скорее, девушки Отарика, а не он их.

Ассоциация ККК или «ХХI век»

Имя его широким массам стало известно в конце 80-х года, когда появилась ассоциация «ХХI век». Президентом стал бывший комсомольский работник, выпускник дипломатической академии Анзори Кикалишвили (в последствие – Кикалишвили-Аксентьев, ныне – просто Аксентьев), а вице-президентами - Иосиф Кобзон и Отари Квантришвили. У более или менее посвященной публики подобный триумвират вызывал недоумение в силу эклектичности: три лидера принадлежали к разным сферам, к разным структурам нового российского истеблишмента. Впрочем, в то время в российской действительности многое перемешалось, и вопрос репутаций был крайне запущен. Немало граждан, прошедших тюрьму по статьям уголовного кодекса, называли себя узниками совести и жертвами политических репрессий, а вчерашние столпы общества скатывались на очевидную криминальную деятельность, формально оставаясь чистыми перед законом. Штаб-квартира «ХХI век» располагалась в гостинице «Интурист», ныне не существующей, на двадцатом с половиной этаже. Половинка этажа получалась за счет того, что занимаемые под офис гостиничные номера были двухъярусными.

Связка Кобзон-Кикалишвили-Квантришвили просуществовал недолго, чуть больше года и в обещанный ими ХХI век не вошла. Потом Кобзон вышел из ассоциации и создал свои многочисленные фонды и фирмы, Квантришвили основал и руководил Фондом социальной защиты спортсменов им. Льва Яшина, а Кикалишвили остался в единственном числе во главе «ХХI века», который существует и поныне. Все трое сохраняли дружеские привязанности друг к другу, хотя между Кикалишвили и Квантришвили постоянно возникали трения – в основном из-за амбициозности и притязаний на лидерство в среде вращения.

Квантришвили был спортсменом по натуре, принадлежал ему с отрочества, сам многого не добился, и потому всегда смотрел на великих спортсменов снизу вверх, с благоговением. Вырос на Красной Пресне, откуда сравнительно недалеко до стадиона «Динамо» с его многочисленными объектами, предназначенными для разных видов спорта. Занимался борьбой, плаванием, современным пятиборьем. За годы занятий спортом приобрел множество друзей, что в значительной степени способствовало росту его авторитета во всех сферах реализации. Иногда он мог идти по какой-нибудь центральной московской улице - например, по Тверской - и на протяжении пяти минут с ним здоровались пять, десять, двадцать человек. Он обожал дружить, знакомиться, сближаться, проявлять заботу о товарищах, да и о едва знакомых тоже, если обращались.

Финансовый вопрос

Фонд им. Яшина учредил пособия заслуженным спортсменам: парализованной в результате травмы гимнастке Елене Мухиной; испытывающему вечные финансовые проблемы легендарному Валерию Брумелю; сыну погибшего хоккейного гения Валерия Харламова… Этот список все время рос. Размер стипендий был невелик, если перевести в наш формат, долларов 300-400, но для бедствующих ветеранов они были спасением.

Каким образом наполнялся Фонд Яшина? Квантришвили обращался к друзьям, представителям зарождающейся прослойки бизнесменов, предъявлял благородную идею - и те платили, вне зависимости от того, нравится или нет им эта самая идея. По тому же принципу финансировались турниры, проводившиеся Фондом для профессионалов, – от бокса до кетча. Известность Отарика росла. Он был устроителем товарищеских матчей по футболу между командами правительств Российской Федерации и Москвы, причем, в качестве главного тренера сборной страны на скамейке присутствовал сам Борис Ельцин.

В 90-м году в Москву по приглашению Центрального телевидения приезжала звездная супружеская пара – Тэд Тернер и Джейн Фонда. Побывали на приеме в Кремле, поучаствовали в других протокольных мероприятиях... А потом Квантришвили, проявив недюжинные организаторские и дипломатические усилия, увез чету на один день в Грузию, в горы, заказав для этого чартерный самолет, вертолет и еще кучу всякой наземной техники, чтобы американский телемагнат мог поохотиться. Охота не удалась: испуганные грохотом вертолетного двигателя, дикие животные разбежались, но Тэд и Джейн все равно были переполнены впечатлениями и благодарностью Отарику. В ноябре 92-го Квантришвили вместе с Кобзоном организовали поездку в Грузию смешанной группы спортсменов - призеров Олимпийских игр в Барселоне, и артистов во главе с группой «Любэ». Акция была сугубо благотворительной, проводилась на деньги Отарика. Ему нравилось становиться всеобщим благодетелем, опекуном слабых и другом сильных. Так же, например, как это нравится сейчас знаменитому хоккеисту Вячеславу Фетисову.

Но меценатство требовало все более серьезных денег. Отари уже не нравилось, что Фонд Яшина существует исключительно за счет добровольных и полудобровольных вливаний. Времена примитивного или закамуфлированного рэкета завершались. И Квантришвили решил сам зарабатывать серьезные деньги и финансировать собственные программы. Попытался войти в деловой контакт фаворитом Ельцина Шамилем Тарпищевым, который мог подписать любую бумагу у президента и в правительстве, и добился колоссальных таможенных и налоговых льгот для своего Национального фонда спорта. И хотя Отари и Шамиль были знакомы с детства, жили по московским меркам по соседству, Тарпищев поостерегся делиться с Квантришвили административным ресурсом, и отношения между ними оставались напряженными.

Тем не менее, Квантришвили пробился в самые вожделенные сферы бизнеса – торговлю нефтью и металлами. Своих предприятий не имел, но в посредничестве достиг невиданных высот, легко привлекая профессионалов. Кроме того, Отарику «капало» от всех тех, кому он помог организовать бизнес в Москве. Особенно активно пользовались помощью Крестного отца перебравшиеся в Москву после развала СССР деловые грузины и соотечественники с Брайтон-Бич, сообразившие, что Россия становится Клондайком.

Можно предположить, что к концу своей жизни Отари Квантришвили стал одним из самых богатых на тот момент людей в стране. В списки Forbes, конечно, не попадал, тогда только зарождались крупнейшие отечественные состояния, а будущие олигархи пересаживались из «Жигулей» в иномарки, но высший московский свет уже относился к нему уже как к набобу. Уже ходили слухи, что Отари вот-вот начнет скупать газеты, пароходы, реки, берега…

После смерти Отарика его жена Элисо и четверо ее детей не получили ничего из наследия мужа и отца. Он не посвящал жену в свой бизнес, не говорил, где расположены его активы, чем владеет. Осталась лишь недвижимость на Рублевском шоссе, которую можно было за приличные деньги сдавать в аренду. Собственно, этим и живет сейчас его семья – жена и четверо детей.

Для пули нет авторитетов

В тот день, 5 апреля 1994 года, Отарик провел в родной Краснопресненской бане, предбанник которой превращался на эти часы в приемную. К нему приходили все – бывшие спортсмены, друзья детства, журналисты, артисты, бизнесмены… И все знали, что часов в пять-шесть Отарик выйдет из бани, но в машину сядет не сразу, а долго будет стоять в кругу друзей. И киллер тоже хорошо знал эти расписание и привычки Отарика…

Кто и за что убил Квантришвили? Одна из первых и одна из самых долгоиграющих версий – политическая. Отарик все активнее превращался в публичную фигуру, часто появлялся на экране, естественно, оплачивая эфир. Он любил ораторствовать, постоянно наставлял своих многочисленных помощников, на светских раутах легко вступал в беседы с представителями всех ветвей власти, держал себя на равных даже с министрами. Чувствовалось, он долгие годы копил в себе желание управлять процессами открыто, а не только в катранах, подтрибунных коридорах ипподрома. И вот схватил жар-птицу за хвост, может открыто вещать на всю страну.

Активность Отарика многим не нравилась. Друзья говорили, чтобы он не демонстрировал открыто близкие знакомства с некоторыми государственными людьми первого ряда. Он отметал все эти советы, действовал, пренебрегая всякой осторожностью. Результатом его усилий стала партия «Спортивная Россия». Квантришвили не ставил цели захватить власть или, на худой конец, большинство мест в Госдуме. Наоборот, он хотел служить власти и всегда подчеркивал лояльность ей. Все это было для него просто игрой, продолжением спорта, который не позволяет останавливаться, толкает на штурм новых высот. Отарика несколько раз предупреждали: «Тебя хотят «завалить»…» Но на эти предостережения он отвечал неизменно: «Всех вы…у!» Он безоглядно верил в свое могущество, в свою неуязвимость. У него не было охранников, он говорил: «Зачем мне охранники, когда вокруг меня всегда такие богатыри?» Когда его расстреливал киллер, рядом тоже были богатыри – олимпийские чемпионы, борцы и хоккеисты. При всем желании они не смогли спасти его от пуль снайпера.

Но вряд ли политическая активность была причиной, по которой некие силы решили устранить Квантришвили. Спортсмены не могут представлять самостоятельную политическую силу, обычно они примыкают к кому-то указанному им движению, отдельные лидеры (Владислав Третьяк, Александр Карелин, чуть раньше – Юрий Власов) способны стать влиятельными фигурами и сделать политическую карьеру. Но спортсмены – это не партия, а некое условное объединение, таким оно было и в исполнении Отарика.

Искать причину убийства Квантришвили в его сугубо спортивной деятельности – тоже глупо. Не было у него в этой сфере каких-то дел и обстоятельств, которые могли бы послужить поводом для стрельбы.

Официально убийство Квантришвили не раскрыто. Виновные не наказаны. Молва грешит на всесильного в то время «отца» московского РУОПА Владимира Рушайло, якобы не простившего Квантришвили прозрачных угроз в адрес его семьи с телевизионного экрана. Но знающие люди говорят, что заказали Отарика конкуренты в бизнесе. Он слишком активно полез в нефть, а это не понравилось некоторым интеллигентным мальчикам, имеющим экономическое образование и кандидатские степени, которые потихоньку делили страну между собой. Они знали нрав Отарика, знали, что он не потерпит приемов, с помощью которых интеллигентные мальчики гробят недра страны. Он был для них неудобен. Они оказались более подготовленными к бандитским войнам, сообразив, что в этих войнах побеждает тот, кто первым наносит удар, пусть даже чужими руками. Правда, мальчики и предположить не могли, что спустя десять лет их так же съедят с потрохами.

http://flb.ru/info/0.html
Аркадий Нестеренко, специально для журнала «Страна и власть»
23.01.2006