Отбор газа

Отбор частной собственности у наиболее состоятельной части
российской бизнес-элиты, начавшийся в 2005 году, похоже,
продолжится и в нынешнем году. Вот наиболее вероятные
кандидаты на переход в госсектор: «Норникель», АвтоВАЗ,
КамАЗ. Но эти проекты еще находятся в состоянии проработки в
отличие от двух сделок, уже завершившихся и ставших причиной
разговоров о всеобщей национализации. Речь идет о «сделках
века»: в прошлом году «Газпром» купил «Сибнефть» за 13 млрд
долларов, а «Роснефть» приобрела «Юганскнефтегаз» за 9,6
млрд долл. Эти приобретения позволили государству поставить
под свой контроль около 30% российской нефтедобычи. Что
касается добычи газа, то здесь «Газпром» и без
дополнительных затрат контролирует более 90% рынка. Если
прибавить к этому абсолютное доминирование РАО «ЕЭС» на
рынке электроэнергии, то российский ТЭК действительно
выглядит как государственная монополия. То есть
национализация ТЭКа по сути уже состоялась, и дискутировать
здесь в принципе не о чем. Особенно после предельно ясного
путинского высказывания: «Сегодня государство, используя
абсолютно легальные рыночные механизмы, обеспечивает свои
интересы. Считаю это вполне нормальным». Отметим только, что
госинтересы стали чем-то нормальным на фоне не совсем
нормального «дела ЮКОСа».

Филиалы Кремля

Не менее заметной тенденцией последнего времени стала
кремлинизация все того же ТЭКа – в топ-менеджменте
«Газпрома» и «Роснефти» как минимум две фигуры из путинского
окружения: Дмитрий Медведев, председатель совета директоров
«Газпрома» и заодно первый заместитель председателя
правительства, а также Игорь Сечин, занимающий пост
председателя совета директоров «Роснефти» (по
совместительству – заместитель руководителя администрации
президента РФ). Таким образом «питерская команда»
одновременно представляет и политическую, и деловую элиту
страны.

Именно на этом фоне и начались разговоры о перемещении
центра власти из Кремля в «Газпром» и «Роснефть». На самом
же деле логичнее говорить о едином центре власти, который
последовательно расширяет сферу своего влияния: заняв
административные высоты, команда принялась «завязывать» на
себя и все центры принятия деловых решений. Власть
кремлевская и «власть трубы» – единое целое. Что было с
успехом доказано последними ценовыми атаками «Газпрома» на
бывшие союзные республики. В принципе нынешняя властная
элита в точности повторяет действия некогда сильной
олигархической элиты. Только в другом порядке.

Олигархи сначала получили контроль над ТЭКом и другими
доходными отраслями экономики, после чего была предпринята
попытка приватизировать власть. Попытка оказалась неудачной.
Действия в обратной очередности, очевидно, приносят лучшие
результаты. Причем Кремль успешно перенял ноу-хау,
изобретенное еще Березовским: чтобы контролировать
собственность, ею не надо владеть – достаточно расставить
своих людей в руководстве целевыми компаниями. То есть нет
необходимости создавать «Сечин Лимитед» или «Медведев
Инкорпорейтед» с последующей приватизацией госсобственности
в их пользу. Достаточно того, что Сечин и Медведев занимают
ключевые посты в «Роснефти» и «Газпроме». Кстати, такой
подход к хозяйствованию лишний раз свидетельствует о полной
уверенности Кремля в том, что ситуация «наши в городе»
сохранится и после 2008 года, и после 2012-го. В противном
случае такие кадровые назначения особого смысла не имеют.

Продолжая корпоративные аналогии, можно сказать, что Кремль
поменял принципы извлечения прибыли. Раньше прибыль
извлекалась косвенно – чиновник получал свой честно
заслуженный откат после принятия решения в пользу той или
иной ФПГ. Теперь власть решила поменять схему своего участия
в прибыли и извлекать ее напрямую – непосредственно
контролируя крупнейшие и наиболее доходные сферы бизнеса.
Главным образом ТЭК, приносящий небывалые деньги на фоне
аномально удачной конъюнктуры мирового рынка энергоносителей
и прочих углеводородов.

Впрочем, интересы государства, о нормальности которых
высказался Путин, не исчерпываются одним только ТЭКом. Об
этом говорит покупка «Силовых машин» государственным РАО
«ЕЭС» и покупка «Гута-банка» государственным ВТБ. Не говоря
уже о том, что Сбербанк, крупнейший розничный банк страны,
также контролируется государством (в его наблюдательном
совете состоят Сергей Игнатьев, Герман Греф и Алексей
Кудрин). Теперь на очереди – автопром и металлургическая
промышленность. Думается, если бы была такая возможность, то
государство внедрилось бы и в более чем прибыльную отрасль
телекоммуникаций. Попытки предъявить претензии Вымпелкому
уже были. Пока неудачные.

Блуждающие миллиарды

Таким образом, госкапитализм можно считать даже не ближайшим
будущим, а вполне состоявшимся настоящим российской
экономики. Со всеми вытекающими рисками – как
экономическими, так и политическими. Первые более чем
очевидны и вытекают из неоднократно подтвержденного тезиса о
том, что государство – плохой собственник. Хотя бы потому,
что деньги, которые должны теоретически работать в России,
порой не работают вовсе, либо работают не на тех, либо
работают не там где надо. Национализация «Юганскнефтегаза» –
лучший пример. Были две эффективно работающие компании –
ЮКОС и «Роснефть». Они в любом случае, независимо от
принадлежности, добывали нефть, обеспечивали некое
количество рабочих мест и платили НДПИ (налог на добычу
полезных ископаемых) и другие налоги (вопрос о том, сколько
там ЮКОС и кому недоплатил, мы сейчас оставляем за рамками
дискуссии; в любом случае компания до определенного момента
считалась одним из крупнейших источников пополнения
бюджета). Обе компании были стабильны и эффективны. Но
«Роснефть» стала орудием власти в войне против Ходорковского
и потратила больше 9 млрд долларов на покупку некоего актива
– «Юганскнефтегаза». Что плохого? А то, что и актив этот, и
«Роснефть» и без того были эффективны и находились в
российской юрисдикции. А вот кредит на приобретение
«Юганскнефтегаза» был взят в Европе. То есть деньги вместе с
процентами уйдут за границу в счет оплаты синдицированного
кредита.

Сомнений нет, что если бы та же сумма была потрачена
«Роснефтью» на геологоразведку, то это был бы вполне
разумный коммерческий проект. Целесообразность
инвестирования в разведку – вне сомнений. А вот покупка
«Юганскнефтегаза» – проект политический, тоже, впрочем,
окупаемый, но и дивиденды будут политическими. К деньгам и
успешному хозяйствованию это уже не имеет отношения. Если
рассматривать подобные траты в макроэкономическом аспекте
(для экономики страны в целом), то они неэффективны. Власть
по сути впустую истратила несколько миллиардов долларов на
покупку актива, который и без этих «инвестиций» приносил
прямую коммерческую пользу. Лучше бы уж «за спасибо»
национализировали. Так деньги из страны не утекли бы. Но тут
опять же: инвестиционный климат, международное сообщество и
т.д. В общем, пришлось пожертвовать миллиардами, чтобы
сохранить хоть какое-то лицо. Все-таки купили по
относительно рыночной цене и вообще по решению суда. Не
важно, что он Басманный.

Сделка по покупке «Сибнефти» «Газпромом» выглядит чище.
Здесь политическая составляющая как бы косвенная. Но
экономический смысл сделки аналогичный: покупка опять же
действующего российского актива за счет опять же
синдицированного на Западе кредита. Объем последнего почти
совпадает с той суммой, что «Газпром» тратит на
геологоразведку. В год, естественно.

Как-то не очень целесообразны такие расходы, если рассуждать
о повышении конкурентоспособности экономики. И это не говоря
о том, что само конкурентное поле сужается, а наиболее
заметным игроком становится государство. Почти монопольным
игроком.

ЮКОС рейтинга не портит

Странно, что Кремлю так и не удалось добиться того, что
предрекали многие либеральные экономисты, – радикального
ухудшения инвестиционного климата. Ни наезд на
Ходорковского, ни переход «Юганскнефтегаза» в
госсобственность не отвратили иностранных инвесторов от
России. Даже наоборот – именно на фоне окончательного
разгрома ЮКОСа все три ведущих рейтинговых агентства
выставили России высшие баллы – рейтинги инвестиционного
уровня. Хотя, конечно, пробрюзжали при этом что-то не
слишком внятное про опасность усиления роли государства в
экономике. Но это скорее для приличия – ведь рейтинг-то все
равно остался инвестиционным. В этом нет ничего особенно
парадоксального, поскольку увеличение госсектора в принципе
не означает снижения инвестиционной привлекательности. Может
быть, даже наоборот. Вкладывая средства в немногочисленные,
но сильно разросшиеся госкомпании, инвестор избавляется от
множества рисков, связанных с аналогичными инвестициями в
компании частные. К примеру, полностью снимается риск
возможного «пересмотра итогов» – после перехода под
государственный контроль собственность становится
неприкосновенной. Какой-либо пересмотр здесь возможен только
в одном случае – при смене власти. А здесь у нас полнейшая
стабильность и преемственность. А следовательно, вопросы
собственности и сама эта собственность останутся в ведении
ныне сформировавшейся элиты (как политической, так и
экономической, что в принципе одно и то же). Поэтому
иностранный инвестор чувствует себя спокойно. Ему даже
выгоднее вести дела с меньшим количеством контрагентов –
транзакционные издержки падают, эффективность растет.

К тому же государственные гарантии еще с советских времен
воспринимаются как абсолютно надежные. Поэтому и госкомпании
в целом выглядят более привлекательными. Что, кстати,
подтверждается и динамикой фондового рынка. Индекс РТС за
2005 год вырос на 83,29% – до 1125,6 пункта, индекс ММВБ –
на 83,08% – до 1011 пунктов. Сейчас РТС штурмует новые
высоты, его значение находится недалеко от 1400 пунктов –
это безусловный исторический максимум. Причем важнейшими
драйверами рынка считаются «Газпром» и Сбербанк, а высокие
показатели индексов эксперты связывают с приходом на
фондовый рынок именно иностранных инвесторов. Стоит, правда,
отметить, что предыдущие два года РТС чувствовал себя
значительно хуже – локальное ухудшение инвестиционного
климата все же состоялось. Однако теперь, когда основной
этап «пересмотра итогов» завершился, деньги вновь
возвращаются в Россию. Это не хвала кремлевскому
экономическому курсу, а только констатация факта. Кремль,
сделавший целый ряд абсолютно неадекватных экономических
шагов, в итоге все же остался в выигрыше. Власть оказалась в
полосе тотального везения за счет того, что на протяжении
всей путинской эры нефть и газ неизменно росли в цене. В
итоге инвесторы и вообще деловые партнеры России на мировом
рынке показали готовность мириться с любым политическим
режимом в обмен на стабильность поставок. А начав новый
передел собственности с нефтянки, Кремль сделал безошибочную
ставку.

И выиграл, похоже, не только в экономике, но и в политике.
Можно сказать, что вместе с ТЭКом власть теперь владеет и
контрольным пакетом всей России, если рассматривать страну
как корпорацию. Финансовые возможности Кремля стали
практически безграничными, а денежные потоки – не
подконтрольными никому, кроме путинских назначенцев. Теперь
больше нет необходимости обращаться за денежным
вспомоществованием к олигархическому сообществу – под рукой
собственная ресурсная база, а размер затрат на популяризацию
власти в народе ограничен лишь воображением этой власти. А
значит, любую электоральную кампанию эта команда с высокой
степенью вероятности выиграет еще до ее начала. Способов
масса, и самый эффективный – «подкуп» населения. Конечно, в
форме неустанной заботы о росте благосостояния, будь то
очередное повышение зарплат бюджетникам или госинвестиции в
развитие какой-либо отрасли. К примеру, сельского хозяйства
или науки. Согласитесь, что удвоение зарплат – это повод
проголосовать за ту власть, что обеспечила это удвоение. Ну
а то, что зарплаты все равно в десятки раз ниже европейских,
не беда. Население никогда не жило по европейским стандартам
и потому вполне довольно стандартами кремлевскими.

Новое время
http://flb.ru/info/36314.html
Александр Зубанов
10.02.2006