Враг внутри

Руководитель московского Центра военного прогнозирования Института военного и политического анализа, членкорреспондент Академии военных наук Анатолий Цыганок для журнала "Эксперт": "Мы не готовы к войне"

В Нижнем Тагиле открылась V Международная выставка вооружения, военной техники и боеприпасов «Russian Expo Arms» (она закончится 15 июля, итоги мы подведем в номере от 24 июля). В предыдущей выставке, два года назад, помимо трехсот отечественных предприятий участвовал десяток зарубежных производителей, а качество оружия оценивали более 350 представителей почти полсотни иностранных делегаций. На этот раз организаторы говорят о 20 участниках из стран ближнего и дальнего зарубежья, а также насчитывают до 50 групп зарубежных гостей.

Мировой интерес к российскому оружию стабилен: наша страна — второй крупнейший экспортер вооружений в мире после США. География присутствия советской и российской военной техники, новой и модернизируемой, — почти весь мир: СНГ, Балканские государства, Ближний и Средний Восток (Ливан, Сирия), ЮгоВосточная Азия (Индия, Пакистан), Африка (Алжир) и даже Турция, входящая в НАТО. Но очевидно: приоритет должен быть отдан оснащению собственной армии. Тем более что мир переживает эскалацию военных конфликтов, в том числе в зонах интересов России (например, на Кавказе).

Между тем говорить о соответствии оснащенности российской армии вызовам современности, а тем более будущего, преждевременно, считает руководитель московского Центра военного прогнозирования Института военного и политического анализа, членкорреспондент Академии военных наук Анатолий Цыганок.

Войны будущего

— Анатолий Дмитриевич, какой характер может носить война будущего — региональный или глобальный?

— Мне не представляются войны глобального плана, в том числе и межконфессиональные. А вот региональные (локальные) — вполне возможны. Например, между Индией и Пакистаном, Израилем и арабскими странами. Или вновь разгорающийся старый конфликт Аргентины и Великобритании. Не исключены вооруженные конфликты на границах Сербии и Албании или Южной и Северной Америк. В Африке в ближайшие десятилетия наиболее вероятны вооруженные конфликты, перерастающие в войны между группами стран, а также гражданские войны. Большая вероятность продолжения конфликтов в ЮгоВосточной Азии и на Ближнем Востоке. Возможен конфликт между Америкой и Китаем, но позже, через 15 — 20 лет, когда завершится перевооружение Китайской народной армии. Причиной его может стать проблема Тайваня.

— Если во времена «холодной войны» мир боялся ядерного конфликта, то сегодня складывается ощущение, что такой угрозы нет…

— Крайне сомнительно, что в будущей войне будет применено ядерное оружие странами — членами ядерного клуба. Однако эта угроза сохраняется со стороны непризнанных ядерных держав: Пакистана против Индии, Израиля против каких-либо арабских стран, Северной Кореи против частей армии США, дислоцированных на территории Японии или Южной Кореи. Как исключение, возможны и несанкционированные пуски ракет в ядерном снаряжении.

— А каким будет вооружение будущего?

— В войнах, за крайними исключениями, не будет стоять задачи физического уничтожения армии и населения противника. А потому боевая техника, предусматривающая смертельное поражение взрывной волной, проникающей радиацией, кумулятивной струей и осколками, не годится. Ставится задача поразить сознание, нейтрализовать, обездвижить, ослепить, усыпить или испугать противника до ужаса. Такое оружие уже существует, но применяется только развитыми странами и ограниченно, например, в антитеррористических операциях (см. «Чем подавляют противника в современных войнах»).

Пятая колонна

— Адекватна ли продукция российской оборонки будущим войнам?

— К сожалению, вооружение и боевая техника, которые выпускает российский ОПК последние сорок лет, для этого принципиально не подходят. Тяжелые танки, бронетранспортеры, передвигающиеся только по земле, и самолеты, летающие только в воздухе, годились для сражений прошлого века. Тогда бои имели сплошные линии соприкосновения с противником. Сегодня все иначе, бои происходят в разных средах: космической, воздушной, наземной, морской. Нет больше флангов и тыла.

Наша боевая техника родом из 70 — 80х. Возьмем, например, авиацию. Если отбросить воспевания Су, Ту, МиГов и продукции концерна ПВО «АлмазАнтей», ясно, что за постсоветское время не разработано ни одной новой машины. Прототипа самолета пятого поколения Су-37 «Беркут», разрекламированной летающей лаборатории, специалисты до сих пор не видели, хотя и он — модификация Су-27, принятого на вооружение в начале 80х годов. Предлагаемые на экспорт как новейшие достижения российской авиационной мысли МиГ31Э, Су-30МКИ, Як-130, вертолеты Ми-28Н «Ночной охотник» и Ка-52 «Аллигатор» — практически машины тех же лет.

Или экипировка солдат. Российский спецназовец в каске и бронежилете образца 70−х с незащищенными конечностями не идет ни в какое сравнение с американским солдатом, экипированным по программе боевого снаряжения и обмундирования TEISS. Ткань костюма на «их» солдате «умеет» поддерживать комфортную температуру, предупреждает о радиоактивном заражении, об облучении радиолокационными и инфракрасными приборами, самостоятельно стягивается на месте поражения тела и заживляет рану.

— Неужели российский ОПК не предлагает ничего нового?

— Количество научно-исследовательских и опытноконструкторских разработок великое множество. Но они постоянно натыкаются на проблемы, связанные с перераспределением финансовых потоков. Например, в КБ имени Макеева в Миассе (Челябинская область) более 15 лет создавалась стратегическая ракета морского базирования «Барк». Первые три пуска прошли неудачно. Хотя вообще на испытательные пуски отводится не менее семи ракет, по решению правительства РФ под предлогом «унификации ракетных систем» проект был свернут и срочно передан в Московский институт теплотехники. Он не владеет современными технологиями стартовых систем морского базирования, но обладает мощными московскими связями. В институте с чистого листа была начата разработка нового стратегического комплекса морского базирования «Булава», который до сих пор не прошел весь комплекс испытаний, изза чего затягивается ввод в эксплуатацию стратегических подводных крейсеров.

— Что препятствует форсированной разработке новых видов оружия?

— Если говорить в общем — фаворитизм и кумовство в высших эшелонах власти. Определением заказа для ОПК и выработкой требований к боевой технике и вооружениям должна заниматься вневедомственная экспертная структура, не подотчетная министерству обороны.

Вот конкретный пример. 2 июня военнопромышленная комиссия приняла проект очередной Государственной программы развития вооружений на 2007 — 2015 годы. Решения комиссии поневоле вызывают сомнения в беспристрастии ее членов при определении приоритетов в развитии вооружений. Например, решено отказаться от разработки новых тяжелых баллистических ракет на жидком топливе массой более 100 тонн, способных нести до десяти ядерных боеголовок. Их предлагает Реутовское НПО машиностроения и упомянутое КБ имени Макеева в Миассе. Но запланирован выпуск только легких ракет «Тополь-М» и «Булава» с шестью ядерными зарядами, которые разрабатывает Московский институт теплотехники. Значит, все средства пойдут в этот институт и в Воткинск (Удмуртия), где ракеты производятся. Боюсь, принцип личной заинтересованности в финансовых средствах снова оказался важнее обороноспособности страны.

В этом же ряду стоит решение комиссии отказаться от разработки беспилотных ударных самолетов и аппаратов, которые предлагали совместно фирмы «Иркут» и «Яковлев», а также компания «Сухой». Россия и так отстала в этом отношении от США, Великобритании, Франции и Израиля. А это престиж страны. В перспективе за беспилотными аппаратами явное преимущество при нанесении ударов по объектам в глубине обороны противника. Если мы говорим, что в XXI веке все системы управления будут автоматизированы, это касается и военного самолетостроения. Но главное — сохранение жизни людей, и здесь беспилотный самолет — выход из ситуации. Система жизнедеятельности пилота (кресло, спасательное снаряжение, обеспечение поступления кислорода) занимает порядка 15 — 20% объема самолета и удорожает его производство почти вдвое. В беспилотной машине это пространство можно напичкать боеприпасами. Далее: крылатая ракета уступает такому самолету — ее нужно донести и сбросить. Кроме того, ракета одноразовая, а самолет — многоразовое оружие. Им можно управлять, а ракетой нет: вдруг команда поменяется, а возвратить ее уже не будет возможности. Но российским военным чиновникам либо все безразлично, кроме групповых интересов, либо они не понимают разницы между крылатыми ракетами и беспилотными летательными аппаратами.

Мы не готовы к войне

— Как вы оцениваете обеспеченность нашей армии вооружениями?

Чем подавляют противника в современных войнах (по версии Анатолия Цыганка)

Оружие несмертельного действия: информационно­психологическое, конциентальное (поражающее сознание), психотропное (вызывающее панический страх, галлюцинации), акустическое, термическое, инфразвуковое (вызывающее панику и боль), ослепляющие лазеры, геомагнитное, электромагнитное, графитовое (для вывода из строя электронных приборов).

Биологическое: бактерии, выборочно поедающие предметы на основе нефтепродуктов (пластмассы, резину и т.д.), управляемые программные вирусы. Химическое: аэрозоли, клеящие гели и акриловые пенные составы для остановки техники и личного состава, сверхскользкие составы, зловонные боеприпасы, снотворные вещества, ингибиторы, при попадании которых в двигатель техника «глохнет».

А также высокоточные снаряды и мины, снаряженные резиновыми шариками.

Резко возрастет количество крылатых ракет морского и воздушного базирования. Будут максимально использоваться ракеты и бомбы высокоточного наведения, чтобы мирное население страдало как можно меньше.

В космическом пространстве: оружие кинетическое — совокупность баллистических снарядов, разогнанных до больших скоростей, для поражения целей путем механического разрушения; пучковое — направленная передача энергии с глубоким проникновением в материал; лазерное — направленная передачи энергии в тонком внешнем слое мишени.

Будут широко применяться глобальные информационные сети, которые позволят обеспечить командиров целостной «картинкой сверху» и в основном заменят топографические карты на бумажной основе.

— У меня порой складывается впечатление, что наша оборонная промышленность работает не на российскую армию, а на армии Азии и Африки. Например, Индия за 1999 — 2004 годы на закупку вооружений в России и модернизацию ранее поставленной нами техники выделила около 12 млрд долларов. Кстати, на эти средства куплены 124 танка Т90, сделанные ФГУП «ПО «Уралвагонзавод» в Нижнем Тагиле. Еще 186 танков Индия произвела самостоятельно по российской лицензии. Кроме того, индийская сторона получила 250 новейших самолетов (и 150 модернизировала), 48 вертолетов, один авианосец, четыре надводных корабля, три подводные лодки (и пять — модернизировала). Кроме того, эта страна закупает вооружение в Велико-британии, Израиле, Франции.

В России на 2006 год запланировано потратить на вооружения 283 млрд рублей, примерно 10,5 млрд долларов. Но что собираются закупить? Шесть межконтинентальных ракет, шесть космических аппаратов, 12 ракет-носителей, девять самолетов, 31 танк, 125 бронетранспортеров, 3770 автомобилей. Будет модернизировано 139 танков, 125 орудий, 104 самолета, 52 вертолета. При сравнении становится очевидно: российский ОПК идет странным путем — продать за границу новых вооружений побольше, а для российской армии поставить поменьше.

— Ваши данные удручают. В случае глобальной войны российская армия не способна нас защитить?

— Через 10 — 15 лет не сможет. Если не изменится чехарда в принятии программ перевооружения, и ситуация, когда на экспорт идет вооружений больше, а в российскую армию — на порядок меньше.

— Это время Россия должна фактически продержаться без армии?

— В начале ХХI века для России сложилась уникальная ситуация: у нее нет явных противников в военнополитическом плане на ближайшие 10 — 15 лет. Нет поводов приносить великие жертвы во имя отражения угроз, характерных для прошлого века. Другое дело, что за все годы новой российской истории ни в политической, ни в военной элите не выработалось понимание того, что наша страна — отнюдь не усеченный СССР. У нее другие границы, цели и союзники.

— А как же США и Китай — эти жупелы современной России?

— У России и США есть точки соприкосновения для сотрудничества — борьба с терроризмом и нераспространение ядерного оружия. Если говорить об угрозе со стороны НАТО и США, то она возможна гипотетически при одном условии — смене власти в России. Хотя, конечно, США до сих пор насторожены, продолжают боевое патрулирование с помощью авиации и атомных подводных крейсеров в акваториях Атлантического и Тихого океанов.

А с Китаем мы партнеры — в энергетике и борьбе с наркомафией.

Эксперт
http://flb.ru/info/37685.html
Евгений Сеньшин
11.07.2006