Горячая жатва "хлебной мафии"

Эпоха смут и перемен делает любой маломальски значимый продукт предметом особой заботы и внимания со стороны представителей криминальных групп. И тогда повседневный, обычный с виду товар – такой как хлеб – становится дефицитом.
Растут цены. Падает качество. Уменьшается количество. И если государство решительно не пресекает на корню подобные тенденции, то стране грозит голод.
Не стали исключением из этого правила и последние десятилетия реформаций в России. По мнению ряда экспертов, с 1991 года «тучи» морового голода сгущались над Россией как минимум четыре раза… Потому зерно и хлеб как товарные продукты стратегического значения стали предметом спекуляций и интриг со стороны многих преступных группировок.
Несмотря на то что ситуация сегодня выглядит стабильной и устойчивой, риск остаться без хорошего хлеба все же остается. Более того – риск не так мал, как всем кажется.

О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ в Рос­сии известного «лондонского беженца­-авантюриста» Б.А. Березовского (БАБа) известно многое. Кажется, почти все. Спектр интересов сбежавшего олигарха может сразить наповал прокурорский надзор любого государства.
Но вот о «хлебных интервенциях» этого господина до сих пор почти ничего известно не было. Даже верный опричник Березов­ского – чекист­предатель Литвиненко в своей нашумевшей исповеди-­интервью – про хлебные и зерновые дела – ни слова.

А как же про благотворительный фонд «Покров» из Тверской области, образованный в 1995 году, учредителем которого числился все тот же неугомонный Березовский? А кроме того, Леонид Чешинский и статс­секретарь, заместитель министра сельского хозяйства – Игорь Руденя. Недавно на заседании Правительства России (от 02.11.06) Игорь Руденя получил публичный выговор за сбои в системе, контролирующей оборот алкоголя. Но это уже не хлебные, а совсем другие – спиртовые дела. Хотя зерно в них, согласно технологии, иногда играет далеко не последнюю роль…

Не менее интересен читателям и другой соучредитель легендарного фонда – Леонид Чешин­ский. Это еще один крупный бизнесмен, можно сказать, – «главный» в России по хлебу. До благотворительности в фонде «Покров» он занимал посты министра хлебопродуктов и министра заготовок РСФСР. А затем председателя Комитета по хлебопродуктам Минторга РФ. Словом, человек не случайный, знающий про хлеб все то, о чем рядовые граждане пока даже и не догадываются.
«Зерновой мафией» назвал в сердцах экс-­губернатор Николай Кондратенко в разговоре с Владимиром Путиным деятельность того самого «Росхлебопродукта». Тогда в Краснодарском крае начался скандал по поводу завоза туда зараженной импортной пшеницы.
Кому предназначалась эта продукция? Ведь сегодня производством хлеба в России заняты около 1500 крупных хлебозаводов. А всего в этой отрасли числится более 10 000 предприятий.

Наверное, исключительно ради благотворительности эти люди бились-­старались над фирменными благотворительными ноу­хау для всех хлебопеков и растениеводов России.
И, видимо, даже нашли что­то важное и ценное.

Ноу-­хау первое: маленькие гадости из хлебной будки

БЕЗУСЛОВНО, главной и ключевой идеей реорганизации хлебной отрасли стала незатейливая, на первый взгляд, мысль о замене крупномасштабного советского хлебопроизводства на множество мелких мини-­пекарен.
«Зачем нам крупные хлебозаводы?» – спросили ответственные чиновники Минсельхоза сами себя. В итоге получилось следующее: в одной Москве в 1991 году было ровно 30 крупных хлебозаводов. Сегодня в столице из них осталось около полутора десятков. Многие оказались просто «позабыты» при переезде, во время вывода за черту города. Освободившаяся территория отдана под застройку жильем. Вопрос. Угадайте – компании чьей жены выиграли тендер по застройке высвободившихся в Москве участков?

Ответственные чиновники Минсельхоза стыдливо умолчали, что хлебная гигантомания советского образца имела одно неоспоримое преимущество. Ее конечный продукт – батоны, буханки и булки – просто и доступно поддавались элементарному контролю. Большие объемы сырья: муки, сахара, дрожжей и прочих ингредиентов – все это также было легко исследовать на пищевую пригодность.

Потому масштабное рассредоточение хлебного производст­ва фактически разрушило существовавшую до поры систему контроля качества хлеба.
А коли так – то в составе хлебной буханки может оказаться любое «месиво», именуемое сегодня по старой традиции в простонародье «мукой» или «тестом». Подойдут генно­модифицированные смеси соевой муки из американского штата Невада, которую американцы выращивают как «радиопротектор», чтобы уменьшить содержание радионуклидов в почве. Ведь бобовые культуры очень неплохо забирают радиоактивные примеси. И много что еще подойдет в качестве «новых прогрессивных» хлебных технологий – химические разрыхлители, наполнители, стабилизаторы, консерванты.

Ну и торговать таким «продуктом» можно не в магазине. Сойдет простая фанерная будка – «хлебная точка», как говорят сегодня. Чем больше «хлебных точек», тем сложнее их контролировать… Что там продается, как готовится, из чего произведено?

Зато известно другое. В последние годы в России резко возросло потребление низкокачест­венной муки, а также других составляющих сомнительного качества из рецептуры кондитерского или хлебопекарного производства. Мы что, с ума все посходили? Ведь наличие в зерне вредных примесей (таких, как спорынья, головня, угрица, куколь, семена ядовитых сорных растений) делает муку опасной для здоровья. Употребление хлеба из такой муки может спровоцировать аллергические заболевания.
Но кто думает, что причиной аллергии или астматического приступа может стать буханка хлеба или ароматный лаваш? А не косметика, домашние животные или ягоды?

Ноу­-хау второе: «откат» от хлебных корок

Начиная с середины 90­-х по российским регионам поползли тревожные слухи о том, что цены, само зерно и продукты его переработки контролируются вездесущими чеченскими ОПГ. Что же привлекло их в сельское хозяйство? Ведь еще совсем недавно большинство представителей наиболее влиятельных тейпов были погружены в неф­тяной бизнес. И вдруг неожиданно, вкупе с внешнеторговыми организациями, обслуживающими Минсельхоз, они возникли у кормила базовой отечественной отрасли – сельского хозяйства. И именно в тот период, когда в России наблюдался политический расцвет одиозного Березовского.

Знающие люди утверждают, что в то время набирало обороты фирменное ноу­­хау – закупки зерна и прочей сельхозпродукции за рубежом в рамках базовых контрактов уполномоченной государственной корпорации «Росхлебопродукт». Он заключал базовый контракт, в рамках которого распределялись основные прибыли. А реальная работа: проблемы транспортировки, декларации на таможне, карантинная «очистка», хранение и прочие трудовые «радости» – перекладывалась на местных и региональных дилеров. Они­-то и занимались непосредственным делом, получая за это смешные деньги. Ну а чтобы региональные дилеры не сильно «ломались» – в этой схеме и появились ОПГ.
Таким образом, реальное сельское хозяйство стало развиваться своим путем: на плечах местных и региональных дилеров под дулами бойцов криминального фронта. А Минсельхоз своим: в тиши и уюте кабинетов Орликового переулка.

Ноу­-хау третье: хлебный праздник в порядке общей очереди

ДРУГОЕ ноу-­хау, выделяемое специалистами по коммерческой работе с зерном и хлебом, откровенно говоря, идея не новая. Она была «запатентована» еще в Советском Союзе в рамках уголовного производства о «хлопковой мафии» в Узбекистане. Суть дела довольно проста: часть хлопка близлежащих хозяйств свозилась в одно место – в заранее выбранное хозяйство. А его руководитель за небывалый в истории урожай получал звание Героя Cоциалистического Труда: почет, льготы, привилегии – вплоть до негласной неподсудности. В следующем году этот трюк повторяли в другом хозяйстве. Существовал даже особый график.
До сих пор ходят упорные слухи, что нечто подобное проделывалось и в Белорусской ССР с картошкой. Когда ее урожай ввозили в республику из Центральной России и с Украины. Просто показательный процесс по делу «картофельной мафии» был явно не к месту: народ от масштабов ситуации ужаснулся бы.

Есть версия, что для борьбы с подобными ноу­хау и были затеяны рыночные реформы. Потому вряд ли сегодня кто­либо осмелится вернуться к подобным схемам. Но в жизни мало правил, из которых нет исключений.
И вот уже недавние победные реляции Минсельхоза о небывалых урожаях зерна в России, приближавшихся к 100 млн. тонн, – очень напомнили лучшие годы узбекско-­белорусского сценария.

В недоедающей необъятной России глава Минсельхоза лоббировал и развивал идеи зернового экспорта: российское зерно – всем сирым, убогим и нуждающимся за границей. Такая вот загадочная «благотворительность».
Но ход мысли стал очевиден, когда без шума и помпы при посольствах России за рубежом ввели представительства Минсельхоза – должность «атташе по сельскому хозяйству».

Еще совсем недавно закупки продуктов питания за рубежом велись стыдливо, со скромно потупленным взором. Сегодня же Минсельхоз закупает продукты за границей почти торжественно. Радуя мир и балуя свой народ очередной партией диковинных заморских продуктов.
Подобные представительства уже работают при посольствах США, Индии, Франции, Германии, Дании, Бельгии и Швеции. То есть вместо развития производства продукции сельского хозяйства внутри страны, на деле Минсельхоз пытается исполнять функции Министерства внешней торговли. Так о чем же рапортует Минсельхоз, говоря про рекордные урожаи зерна? Урожаи какой страны он имеет в виду?

Зачерствевшая буханка хлебных реформ и инноваций

Если говорить о проблемах производства хлеба, то России сегодня нужно многое. Почти все. Во­первых, нужны люди – «профессиональные» крестьяне, здоровые и знающие свое дело. Их сегодня мало осталось. Во­вторых, нужна сельхозтехника, отечественная и недорогая. В­-третьих, нужны семена и удобрения. В­-четвертых, нужен контроль над системой хранения зерна и формированием конечных цен. В-­пятых, мукомолам и хлебопекам нужны элементарные производственные условия – не углы на рынках и в торговых рядах. А полноценная производственная инфраструктура во многом утрачена за последние годы.

Но статистика и усилия государства в сфере аграрной отрасли последних лет направлены на одну проблему – изменение структуры хозяйствования от организаций и хозяйств всех категорий к крестьянским (фермерским) хозяйствам. Запустили в отрасль зарубежные целевые деньги, вот и носятся, отрабатывая заморские инвестиции.

Сельхозтехника, ГСМ и аграрное шоу
Прошли те времена, когда почти десятилетие каждой весной на заседаниях Госдумы раздавался надрывный «плач» полковника­агрария Николая Харитонова, призывавшего депутатов в очередной раз выделить денег селу на посевную. Для целевой закупки новой техники и ГСМ: бензина, керосина, солярки и прочих сельских радостей.
И депутаты послушно голосовали. Деньги выделяли. А урожаи в российском селе все падали и падали. Но каждый год «аграрное шоу» исправно повторялось.

В итоге в январе­сентябре 2006 года, по данным Минсельхоза России, на село дизельного топлива и бензина поступило меньше, чем в предыдущем 2005 году, на 4,1 и 2,5% соответственно. Зато запасы дизельного топлива и бензина в сельхоз­организациях к началу октября 2006 года выше прошлогоднего уровня соответст­венно на 10,9 и 13,8%.
За последние годы серьезная сельхозтехника стала на селе буквально техническим раритетом. Новую закупают редко.
Если в 1992 году на 1000 га пашни в России приходилось по 10,8 трактора, то в 2003 году – уже 6,3. Общее производство сельхозтехники по сравнению с 1992 годом сократилось как минимум в 2 раза.

Плодородие без удобрений

Внесение органических удобрений сократилось с 127 млн. тонн в 1995 году до 60–61 млн. тонн в 2001–2002 гг. и до 53 млн. тонн – в 2004 году.
С минеральными удобрениями история и вовсе загадочная. Детальная минсельхозовская статистика по объемам их производства имеет ведомственный гриф. Почему? Источник в Министерст­ве утверждает, что объемы производст­ва большинства минеральных удобрений значительно выросли даже по сравнению с советским периодом. Однако львиная доля минеральных удобрений уходила и уходит на экспорт – в страны Европы (через Украину и Белоруссию), а также в Китай. Причем этот экспорт по факту является если не «черным» (то есть контрабандой), то уж «серым» – точно.

Так, в прошедшем 2005 году в России было произведено 16,6 млн. тонн минеральных удобрений (в 1992 году –
12,3 млн. т.). А внесено в почву под посевы сельскохозяйственными организациями всего 1,4 млн. тонн. Куда делась разница почти в 92% от произведенных объемов? Ушли на хранение в стратегические запасы? Но сроки годности большинства минеральных удобрений весьма ограничены.
Видимо, не зря кушают свой хлеб посольские атташе от Минсельхоза по всему миру. Ведь цены на эти виды удобрений в России стабильно высокие.
Большинству отечественных сельских тружеников такая роскошь, как минеральные удобрения, – не по карману. Гораздо дешевле и проще использовать химические средства защиты растений. От которых потом гибнет и дохнет все живое. Зато зерна для хлеба получается больше, и выглядит оно красиво – никаких грибков, грызунов и прочих вредителей.
А вот специалисты­агрономы утверждают, что, к примеру, такое известное минеральное удобрение, как карбамид (или мочевина), наряду с повышением урожайности бананов и цветов в Латинской Америке, хорошо идет для повышения урожаев местной коки. Говорят, запросы латиноамериканских «маклеров» и «дилеров» растут с каждым годом… Куда там отечественным хлебным буханкам.

«Поле чудес» прямо у элеватора

Хранение зерна в технологической цепочке хлебопроизводства стало сегодня в России наименее хлопотным и наиболее прибыльным бизнесом. Всего дел­то: засыпать зерно в бункеры элеватора по одной цене осенью. Несколько раз прогнать его по элеваторным колоннам – чтобы не гнило и не «сгорело».

И достать весной по цене как минимум в два раза большей. Полгода – и 100% прибыли. Просто «поле чудес» из сказки про Буратино.
Не мудрено, что интерес к овладению элеваторами проявляли и проявляют наиболее крупные ОПГ. По рассказам крестьян из Ставропольского края, многие из них в период сдачи зерна самостоятельно даже боятся приближаться к элеваторам – везде «мафия».
При этом ввод в действие элеваторных мощностей падал год от года. В 1992 году было введено элеваторов 139 тыс. тонн для единовременного хранения, в 1995 – 34 тыс. тонн, а в 2002 году – лишь 12 тыс. тонн.
И только на рубеже 2003–2004 гг. удалось немного выправить ситуацию. За эти годы удалось отстроить соответ­ственно 78,2 и 54,0 тыс. тонн.

Русские мукомолы и хлебопеки у обочины

На фоне борьбы за элеваторы, удобрения и землю скромные интересы отечест­венных мукомолов и хлебопеков выглядят как детский анекдот – наивно глупо до смешного. Ни пламенные законодатели, ни чиновники­исполнители, ни компетентные органы – никто толком не пожелал дотошно и планомерно заниматься хлебной отраслью. Нет в ней былой централизации. Стало быть, нет и больших денег, чтобы побаловать законодателей и чиновников. Вот и получили рекламную акцию «лаваш на тандыре» по всей России: первые месяцы ароматный и качественный хлеб рядом с домом, а затем, после «маркетинга», – черт знает что.
Хотя по идее принимать участие в контроле качества зерна и хлебного мякиша могут сразу множество организаций. Например: от минсельхозовской службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору, минздравовской по надзору в сфере защиты прав потребителей, минпромэнерговского агентства по техрегулированию и метрологии до региональных «Росгосхлебинспекций» и муниципальных отделов цен, контроля или потребительского рынка.
Но в условиях российской действительности это многообразие контролирующих субъектов означает одно – отсутствие полноценного контроля.

Очнулось отечественное чиновничество только от испуга – перспективы вступления России в ВТО. А там, извините, в каждой стране – свои мукомолы и свои хлебопеки, зерно, крестьяне­фермеры и удобрения. Все надежно защищены законами, получают дотации и работают, не выпадая на обочину по вине нерадивых чиновников.
А тем временем производство муки в России за последние 15 лет упало почти в два раза.

"Аргументы недели"
http://flb.ru/info/39237.html
Подготовил Олег ГРУЗДОВ, выпуск №29 23-29 ноября 2006 г.
26.11.2006