Партия пятого измерения

Так же, как иметь карточку члена закрытого клуба, плазменный телевизор и подругу-манекенщицу, у молодых российских политиков модно заводить собственную партию. В крайнем случае подойдет и какая-нибудь общественная организация. Так, для массовости, чтобы можно было с серьезным лицом заявить: “Мы тут с товарищами посоветовались...” А уж высоким государственным деятелям без партии — и ни туды, и ни сюды.
Еще одна традиция: “отцы-основатели” уверяют всех, что у их “детища” — огромные перспективы. Однажды перед выборами некий политик доказывал корреспонденту “МК” — со схемами и соцопросами, — что его новорожденное движение победит. Конечно же, оно оказалось на “почетном” последнем месте...
Был главой Госдумы Иван Рыбкин, и был у него блок, который для простоты так и назывался: “Блок Ивана Рыбкина”. На парламентских выборах едва преодолел 1 процент, а после сгинул в небытие. Был председателем Совета Федерации Владимир Шумейко, и у него партия имелась: “Реформы — новый курс”. Где она? Что с ней?
Феномен “личных” партий мы решили исследовать на довольно свежем примере — “Партии жизни”, которой покровительствует спикер Совфеда Сергей Миронов.

— Салон мсье Жана?
— Да, музыка, песни на любой вкус. Чего желаете?
— Хочу песню: о жизни, о любви и обо мне...
Из видеоклипа “Бухгалтер” группы “Комбинация”
Кормление львов

29 июня “Партия жизни” провела учредительный съезд. И уже 23 сентября ее с помпой зарегистрировали. Сам министр юстиции Юрий Чайка вручил свидетельство о регистрации председателю исполкома партии Александру Подлесову.
А начиналось все несколько лет назад... В Питере появилось движение “Воля Петербурга”, созданное тогда еще мало кому известным в Москве вице-спикером местного законодательного собрания Сергеем Мироновым. Ничем особым оно не запомнилось, не считая странных пиар-акций, устраиваемых “волевыми” активистами. Так, периодически они пешком преодолевали путь по стопам Ломоносова, от деревни, в которой родился русский ученый до Петербурга. Или же на средства членов движения реставрировали скульптуры львов на Адмиралтейской набережной Санкт-Петербурга (лев — символ движения). Затем изваяниями решили не ограничиваться, и на содержание был взят проживающий в Ленинградском зоопарке индийский лев по имени Мерфи. Обошлось это “волевикам” в 140 тысяч рублей за год.
Из последних проектов “Воли Петербурга” можно выделить акцию “Мы — петербуржцы”: горожанам предлагается спеть песенку о Питере, нарисовать посвященную ему картину, написать стих или рассказ, в крайнем же случае при отсутствии прочих талантов просто сделать что-нибудь полезное для города (озеленить двор или убраться в подъезде). Победителям обещаны призы и даже подарки.
В общем, в качестве серьезной политической силы еще год-полтора назад “волевиков” воспринимали немногие. Но Сергей Миронов, несмотря ни на что, на различных питерских политтусовках недвусмысленно намекал, что “Волей” интересуются в Кремле. Намекал он также, что “питерские чекисты” давно хотят создать новую политическую силу, которая родилась бы именно в северной столице. Само собой, уверял он, лучшего кандидата, чем “Воля Петербурга”, на эту роль найти трудно...
Через полгода пребывания в Совете Федерации Сергей Миронов неожиданно стал его председателем. Тогда-то вовсю и заговорили о “Воле Петербурга”, которая должна вырасти в “Волю России”, основав во всех регионах свои партячейки: “Воля Тюмени”, “Воля Читы” и так вплоть до “Воли Урюпинска”. Но обошлось “малой кровью” — спикер СФ всего лишь оказал покровительство новому политическому субъекту: “Партии жизни”.
По рассказу главного идеолога и организатора “Партии жизни” Николая Левичева, они с Мироновым были знакомы давно, с самого детства. Жили в одном подъезде, в школу вместе ходили, за девочками бегали. Но Левичев переехал в Москву, а Миронов делал политическую карьеру в Питере. Потом и он стал москвичом. Г-н Левичев, судя по всему, и предложил спикеру заняться партстроительством на новом уровне.

Чудесный особняк

Прежде чем посетить офис “Партии жизни” в облике простого избирателя, я полистал ее программные документы. Никаких откровений не нашел. Тут и резкая критика последних экономических преобразований и в то же время заявления о правильности выбранного пути, мысли о необходимости построения сильной державы, но при этом не менее необходима “автономия жизни человеческой личности” и т.д. Больше всего мне понравился тезис: официальная политическая идеология партии — жизнь человека. Вот так, простенько и со вкусом...
Живет “Партия жизни” вполне неплохо: в центре Москвы, на Новой площади, что близ Лубянки. В пятиэтажном особняке вместе с партией располагается элитный бутик, пивной трактир и банк. Но это с парадного входа, а в ПЖ можно попасть, лишь обойдя строение сбоку. Никакой партийной вывески на подъезде, кстати, нет.
Вахтер указал мне на шикарный лифт. Партия, как выяснилось, занимает весь пятый этаж особнячка. Полы “под мрамор”, позолоченные перила лестницы, дорогая мебель, новейшая оргтехника... У выхода из лифта меня встретил другой, гораздо более бдительный охранник: “Что вы хотите?” — “Вступить в партию...” Моя просьба вызвала крайнее замешательство. Из глубин офиса на зов охранника выплыла дама, неброско, но дорого одетая, покачала головой и уплыла обратно. Прошло еще минут десять. Все это время я стоял на этаже возле лифта, переминаясь с ноги на ногу, пройти внутрь меня не приглашали, а никаких стульев для ожидающих здесь не существовало.
Наконец появился еще один функционер. Он сурово выдал мне карточку с телефонами, по которым я должен позвонить, если хочу вступить в партию. А потом исчез за дверью. Я же, поняв, что меня не пригласят даже на порог офиса, несолоно хлебавши побрел на выход...
Казавшееся на первый взгляд элементарным, мое вступление в ряды “Партии жизни” оказалось не столь простым. По выданным телефонам ласково объясняли, чтобы я не торопился, ознакомился с программой, с уставом и прочими документами. А у них сейчас идет регистрация московского отделения партии, и вообще они анкеты еще не заменили со старых на новые (чем они отличались, мне не объяснили, несмотря на живой интерес с моей стороны), поэтому позвонить нужно через неделю, а лучше через две. И вообще, крепко обдумать, какое я место хочу занять в нарождающейся партии и какая работа мне по плечу.

Миллион друзей

“Партия жизни”, как рассказал мне — уже не “простому избирателю”, а журналисту с удостоверением — один из ее сопредседателей — Николай Левичев, уже успела обзавестись аж 68 региональными отделениями и более чем пятнадцатью тысячами членов. Все региональные отделения “пэжэ” создавались на базе соучредителей партии.
Их семь, но, судя по названию, к политике они имеют мало отношения. Прежде всего это экологи — Российская национальная организация международной ассоциации “Зеленый крест” и “Российский экологический конгресс”, медики — Российский Красный Крест, спасатели — Международная конфедерация служб спасения, защитники животных — партия “Миллион друзей” (их главные труды — проведение выставок кошек и собак) и просто женщины — “Движение женщин за здоровье нации”. Единственная политическая организация среди “великолепной семерки” — вышеописанная “Воля Петербурга”.
В общем, где-то “Партией жизни” рулят “борцы за чистую планету”, где-то — врачи с красными крестами наперевес, но больше всего среди местных боссов “пэжэ” представителей “Миллиона друзей”. Уж они такую борьбу за права домашних животных развернут в регионах, что мало никому не покажется... Господин Левичев поведал мне историю о своем друге — небедном бизнесмене, который при их встрече, забыв про все дела, долго рассказывал о своей больной кошке. “Таким образом, — сделал вывод господин Левичев, — домашние животные в нашей жизни значат очень много, и их интересы обязательно должны быть представлены в органах власти”. Поспорить с этим трудно...
Один из главных лозунгов “жизнелюбов” — “Мы партия конкретных дел!” Оказалось с конкретными делами у “пэжэ” не густо. По словам Николая Левичева, за последнее время “мы все объединились под единым флагом, а это уже немало, прошел процесс самоидентификации, мы определились с нашими целями и задачами, и вообще за это время партия образовалась”. О будущих делах было рассказано не менее расплывчато: “Не хотелось бы кукарекать до того, как что-то сделано, вот завершим какой-нибудь проект, тогда и поделимся с прессой”. Видя мой трудноскрываемый скепсис, Николай Левичев все же вспомнил, что в Питере “Воля Петербурга” под эгидой “Партии жизни” осуществляет акцию “Право на жизнь — ваше льготное лекарство”, в ходе которой разъясняет народу, как правильно стребовать с государства причитающиеся лекарственные препараты.

Откуда дровишки?

Официального лидера у партии нет. Всю ответственность за ее действия несут аж семеро сопредседателей. Среди них — библиотекарша, врач-иммунолог, генерал армии и директор фондовой биржи. Отсутствие в “Партии жизни” известных политиков федерального масштаба говорит лишь об амбициозности председателя Совета Федерации Сергея Миронова. Именно он, по слухам, не захотел видеть во главе “пэжэ” никаких ярких фигур. Миронов всем дал понять ясно и четко: “Партия жизни” — это его партия, правда, членом ее он до сих пор не является.
Зато отсутствие ярких политиков компенсируется деятелями культуры. Один из активистов “пэжэ” — в прошлом известный “гардемарин” Сергей Жигунов, замечен в “Партии жизни” и народный артист СССР Евгений Матвеев...
Функционерам новой партии запрещено брать деньги у олигархов. По идее, спонсорами проекта должны стать представители малого и среднего бизнеса. Конечно же, всем известно, что с миру по нитке — голому рубаха. Но достаточно ли будет “рубахи” серьезной политической структуре, собирающейся претендовать на ряд мест в Государственной думе следующего созыва? Вопрос...
Николай Левичев отказался назвать спонсоров “Партии жизни”, ограничившись лишь цитатой из Жванецкого, что это “низы верхов”, и рассказав о своей бабушке, которая поведала ему, что “деньги идут к деньгам, Бог видит большие кучки и туда подсыпает”.
Тем временем ходят слухи, что о финансировании “пэжэ” договаривался лично председатель Совета Федерации Сергей Миронов. Если верить слухмейкерам, постоянный приток средств в “Партию жизни” был организован малоизвестными питерскими олигархами — отцом и сыном Молчановыми. Злые языки утверждают, что Молчановы направляют ежемесячно в “Партию жизни” порядка полутора миллионов долларов. Злопыхатели новой партии даже говорят, что Молчановы обложили петербургский строительный рынок данью — в виде пожертвований на партстроительство Миронову.
Риторический вопрос: где же место этой странной партии? На какой электорат она рассчитывает? Кто, наконец, пойдет и проголосует за “Партию жизни” через год?
Г-н Левичев объясняет ситуацию красиво: “Нужно приподняться над плоской игрой в политическое домино. Наша партия — партия нового измерения”. Более того, не просто нового, а пятого, рассказал он журналисту в одном из интервью. Ранее было известно лишь три, фантасты предположили наличие четвертого, “жизнелюбы” же, не мудрствуя лукаво, рванулись в пятое...
Партийные аналитики всерьез рассуждают о том, что “пэжэ” поставлена задача перетянуть на свою сторону сторонников СПС и “Яблока”. Говорят, строительством партии активно интересуется Игорь Сечин — замглавы президентской администрации и по совместительству один из неформальных лидеров “питерских чекистов”...
Охотно верится: ведь без яблок и единства мы проживем, а без жизни-то — что останется? В общем, дело, безусловно, перспективное. Настоящая русская политика!

Сергей Миронов — вовсе не новатор партийного строительства. И до него вторые лица государства пытались создавать свои объединения. Например, председатель верхней палаты первого созыва Владимир Шумейко был инициатором объединения “Реформы — новый курс”, а спикер Госдумы Иван Рыбкин памятен всем роликами с коровами, где он рекламирует свое детище — Социалистическую партию Ивана Рыбкина.
“Сколь успешны были эти проекты и для чего они вообще создавались?” — решили мы поинтересоваться у непосредственных создателей приснопамятных партячеек. А заодно и попросили оценить, основываясь на собственном опыте, имеет ли новая партия реальные шансы выжить.

Владимир ШУМЕЙКО:
— Я как спикер Совета Федерации первого созыва очень много сил и энергии истратил на то, чтобы у нас в верхней палате парламента не было не только политических партий, но и фракций. Нужно было, чтобы верхняя палата представляла интересы самой России, регионов. Мы тогда рассуждали по очень простой схеме: депутаты Госдумы рассматривают вопросы с точки зрения политических интересов и с точки зрения той или иной партии, а мы должны рассматривать любой законодательный акт с позиций территориальных интересов страны.
Но, как я понимаю, Партию жизни Сергей Миронов создавал не как председатель Совета Федерации, а как простой человек. А как человек, он имеет право думать и заботиться о своем политическом поприще.
Какое у этой партии будущее, мне сказать сложно, потому что я сегодня ни для одной российской партии будущего не вижу. Наши партии — это всего лишь фракции в Госдуме, а реальной силы и влияния в обществе ни у одной из них нет. Второй раз в нашей стране к власти приходит президент, никак не связанный (причем подчеркнуто — не связанный) ни с одной партией. Хотя в нормально развитой демократической системе к власти приходит не президент, а правящая партия, а президент является всего лишь ее представителем. Россия, на мой взгляд, еще не скоро до этого дойдет.
Моя организация “Реформы — новый курс” никогда не создавалась как партия, и мы всегда это подчеркивали. Теперь уже можно говорить прямым текстом, что задача у нас была простая — нужно было второй раз избрать Бориса Николаевича. Только для исполнения этой задачи мы и создавались. Цель была достигнута, нужное количество подписей мы собрали. Дальше мы продолжали исполнять свою роль как общественное движение.

Иван РЫБКИН:
— На мой взгляд, у этой Партии жизни никакой самостоятельной перспективы нет. Если будет выстроен блок, куда войдут Партия жизни, Народная партия, движение “Россия” Селезнева, партия Титова, тогда еще какие-то шансы на успех могут быть. Но едва ли пятипроцентный барьер преодолеет даже такое объединение.
Я точно знаю, что те люди, которые в нашей стране занимаются подменой политики политтехнологиями, были весьма недовольны своим недавно родившимся детищем — “Единой Россией”. И вполне возможно, что “Единая Россия” даже и не пойдет на выборы. И тогда взамен “Единой России” с новыми лицами (с лицами угадываемыми) будет двинута вперед Партия жизни. Вот тогда успех, может быть, и будет.
Моя партия всегда традиционно занимала ту нишу, которая называется нишей “левого центра”. Конечно, наши “успехи” известны. Но мы ставили себе задачу показать, что есть вполне разумная альтернатива компартии. Без зашоренности, без заскорузлости, без замшелости. Сейчас претендентов на эту площадку очень и очень много.
Причин, по которым нам своих целей добиться не удалось, много. Главная из них, наверное, в том, что кто-то тогда убедил лидеров партии “Наш дом — Россия”, что наш блок черпает голоса избирателей из той же электоральной корзины, из которой черпали они. Это было не так, но борьба шла очень жесткая, мне пришлось перестраивать ряды блока несколько раз. Сначала заставили уйти из блока академика Шаталина, потом Аркадия Вольского, потом Бориса Громова, Иосифа Кобзона, Виктора Мишина.
Но главным образом этот “междусобойчик” около центра не позволил в итоге добиться тех процентов, которых можно было бы добиться. Наверное, лучше было идти на выборы вместе, чем так драться.
Сейчас моя партия формально уже не существует, но все общественные организации остались. Отдельными “сектантскими” группками мы уже в политику не пойдем. Если речь об этом и пойдет, то только в качестве звена широкого объединения. И Миронов, и Горбачев, и Селезнев, и Титов, и Явлинский, и Немцов, и Райков должны из этого исходить. Но такое объединение будет очень и очень трудным.

Московский комсомолец
http://flb.ru/info/14642.html
Люба Шарий, Олег Горбатов
14.01.2003